07-04-28, Дневники участников Тибетской экспедиции

7/IV Нездоровье Е. И. 35-й день пути от Нагчу. Невежество и ложь властей. Стоянка в Чогчу. Ураган.

ЕИР

Победа сегодня ночью была велика. Нападение на Урусвати было велико. Сам хозяин земли побеспокоился и послал поджигателей, но на башне меч не дремлет. Утверждаю сколько опасностей пройдено. Ф. может справедливо вписать о небывалом пути, непрерывном и не понятном для слепых. У них нет знания, что поручение вами уже исполнено, ибо на свитке событий у Нас оно уже внесено. Уявление нужно лишь для немногих, но толпы не знают о повороте корабля. Но спросят на утро: «Куда унесся парус? Отчего так пуст берег?» — «Оттого, что вы не заметили, как грузили ценный груз, и вы проспали ветер от восхода». Явно нельзя сказать толпе, ибо на утро она слышит голоса ночи. Можно поражать гидру лишь ударом, ей не знакомым. Обязанность йога изучать удары непреложные. Устремившийся к высшему Знанию неизменно будет на дозоре. Кого же иначе назвать воином? Кто же пахарь? Кто же проводник? Йог должен назваться этими тремя почетными Именами. Но придет время показать поле посева. Кто будет мерить его локтями? Ибо поле йога есть пространство. Кто может назвать его победы, когда огни сверкают внутри его? Кто перечислит им спасенных, если он вел их, не спрашивая имена. Теперь др. Считаю внешние обстоятельства удачны, потому идите осторожно. Почему Люциф., посылает поджигателей, когда сам мог уничтожить меня одним ударом? Сам ходил, но Мы не спим! Что означают рассыпающиеся черные и желтые точки, которые я так часто стала видеть? Пыль битвы. Ночь на 8-е апр. «Неприятность, ушли!» — «Переполненное сердце!» — «Попали в петлю». — «12-е мая». Сон — болезнь Логвана — отнялись ноги, окружающие переносят на руках — поняли, что он не умеет поставить себя.

ЮНР

7 апреля. Унылый день с тяжелыми серыми тучами на горизонте. Дорога вела через низкий песчаниковый хребет, расположенный к западу от долины Чумго марпо, и затем через ряд песчаных гребней, возвышающихся на северо-западе. После трехчасового пути мы вышли на обширную равнину и остановились на берегах маленького озера. Здесь старшины Чокчу подготовили для нас лагерь и привели караванных животных. Мы редко встречали таких дегенеративных типов, прирожденных разбойников и убежденных лгунов. Главный старшина, существо неописуемого вида, уверял нас, что они все подготовили для нас по дороге к Нгари дзонгу, находящемуся на ладакском маршруте, но что они ничего не знали относительно маршрута в Сага дзонг, по которому нам предстояло теперь ехать.

Маршрут в Ладак проходил по джья лам, или большой дороге, а в Сага вела только местная тропа. По мнению старшин, было совершенно неправильно со стороны Девашунга посылать нас в Чокчу, поскольку оттуда никакой ула не приезжал в Сага. Нам следовало дожидаться приезда гарпона Тарко, который примет решение относительно нашего маршрута в Сага. Я резко поговорил со старшинами и сообщил им, что мы отправимся в путь завтра и что им придется сопровождать нас, чтобы обеспечить животными для следующего перехода, а если это не будет должным образом выполнено, мы будем жаловаться на них в Лхасу. Я добавил, что их очевидное незнание маршрута было только отговоркой и они обязаны знать путь в дзонг, потому что Чокчу платил ежегодный налог Сага дзонгу. После долгих разговоров и препирательств старшины, наконец, согласились сопроводить нас к гарпону Тарко. Я попытался получить некоторую информацию об окружающей местности, но кочевники имели об этом очень скудное представление, и мне удалось разыскать только единственную старую женщину, которая помнила об участии в паломничестве, состоявшемся около тридцати лет тому назад к Озеру Манасаровар и святым местам на границе Непала.

Информация, которую она дала мне, была далеко не обнадеживающей. По ее словам, к югу от Чокчу находилась высокогорная страна, а Сага дзонг был большим поселением, с преуспевающей торговлей и лавками, где продавались непальские, индийские и лхасские товары. Я засомневался в правильности ее утверждения, т.к. капитан Роллинг и Свен Гедин, которые посетили это место, совершенно по-другому описывали его. Вероятно, старая женщина побывала там во время ежегодной осенней ярмарки и видела прибывших туда непальских и лхасских торговцев с их временными лавками.

КНР

Опять похолодало. Небо обложено тяжелыми снеговыми тучами. Е. И. с вечера и ночью нездоровилось - появились отеки и боли в правой руке, а также частые за последнее время после Нагчу перебои сердца.

В 8 ч. утра вышли в Чогчу. Любопытно отметить, что даже на этой последней стоянке перед Чогчу никто из местных жителей не бывал в этом самом Чогчу, за исключением одного старика, потерявшего теперь и память, и разум. "Губернаторы" Нагчу уверяли нас, что до южной границы Тибета мы дойдем за 28 дней. Между тем сегодня 35-й день, как мы все еще идем на запад, а до южной границы остается, по-видимому, еще более месяца. Таковы невежество и ложь тибетских властей.

Сегодня выяснилась еще одна возмутительная подробность. Придя на стоянку в Чогчу, мы узнали, что местный старшина предполагал отправить нас в Нари-цзонг в направлении Ладакха на том основании, что в бумаге от лхасского правительства ему не было указано направление на Сага-цзонг. К счастью, мы послали вперед одного из доньеров, приставленных к нам, и он разъяснил старшине оплошность правительства.

Шли около четырех часов в северо-западном направлении, делая явно бессмысленный крюк, так как завтра должны пойти в южном направлении, пересекая ту же самую равнину. Здесь, в районе, уже подведомственном Саra-цзонгу, никто не знает расстояния до него, и все ссылаются на какого-то начальника (гарпона), живущего в двух днях пути отсюда, которому будто бы известна дорога на Сага-цзонг. Местный же старшина представляет собой замечательно красочный тип преступника.

По горизонту тут и там заметны полосы идущего снега. Незадолго до стоянки встречный ветер доносил до нас хлопья снега. В 3 ч. дня поднялся ураган, срывавший палатки. Здесь нанимаем новый караван яков - от Чогчу до Тарко-Ладжаб - по цене 22 нарсанга и пять шо за сто яков и три шо - за десять лошадей, а всего 25 нарсангов и пять шо.

НВК

7.IV. Утром новая картина природы, поразительная по своему театральному эффекту. Заря освещает с восточной стороны ярким насыщенным солнечным светом одни грани скал, тогда как другие, смотрящие на запад, остаются в предрассветных сумрачных фиолетово-серых тонах. Через несколько минут освещение гаснет и небо окончательно заволакивается пеленой облаков. День холодный, тусклый, и два раза начинает идти снег.

Идем долиной. Те же дали, те же обычные тибетские пейзажи в мелкой сетке дождя. Трава становится гуще и сильнее ее аромат. Входим в ущелье и оттуда в долину, в которой притаился у подножия Чог-Чу поселок из нескольких мазанок и палаток.

По дороге говорим с Е.И. о будущей эволюции человечества и путях к ней. И когда, подъезжая к палаткам, она видит, как доньеры и слуги ныряют в них, бросив лошадей и забыв все на свете, чтобы скорее наглотаться цзампой и масляным чаем, она с горечью говорит: «До тех пор, пока люди не победят власти желудка, никакая дальнейшая эволюция на планете не возможна».

Сегодня 35-й день нашего путешествия от Нагчу, а впереди не меньше месяца пути до намеченного этапа. Вспоминается наглая ложь губернаторов, утверждавших, что до самых границ Южного Тибета не более 28 дней дороги.

Не успели расставить палатки, как выясняется очередное безобразие административной неурядицы. Так как в письме лхасского правительства властям на местах не было указано направление нашего прохода, то вместо направления на Сага-Дзонг (Сикким) старшины подготовили по уртонам направление на Нари-Дзонг, т.е. на Ладак. К счастью, Н.К.Р., точно предвидя осложнение, послал одного из доньеров на два перехода вперед, и он успел предотвратить последствия небрежности или коварства лхасского правительства. Во всяком случае, перед нами опять потеря времени.

Туземцы говорят, что до Сага-Дзонга 11 дней пути, — но точно дороги туда никто не знает. Предполагается, что дня за два пути отсюда находится какой-то горпен — который должен знать дорогу в направлении на Сага-Дзонг. Такова здешняя неподвижность и полное незнание окружающего. Н.К.Р. улыбается, насколько Малый Тибет — Ладак — превзошел своего брата «великий Тибет», как называют напыщенно тибетцы свои дебри. За 35 дней пути мы встретили только один караван и не имели случая убедиться в каком-либо торговом движении.