09-03-28, Дневники участников Тибетской экспедиции

9/III Перевал у горы Чжунг. Большое соленое озеро. Холодный ветер и простудные заболевания. Насилие доньера.

ЮНР

Утро следующего дня было очень холодным, дул слабый юго-западный ветер. Мы миновали пик Джунг и пересекли покрытый снегом перевал Ламси. Не слишком крутой склон оказался трудным для лошадей из-за крепко смерзшегося скользкого снега. Два часа мы шли по каменистой тропе в южном и юго-западном направлении, спускаясь и поднимаясь по низким хребтам, являющимся отрогами более высокой горной цепи, в которую входил пик Джунг. Достигнув узкой заснеженной долины, сразу начинающейся с южной стороны пика, мы устроили однодневный привал. Местные кочевники приготовили для нас три палатки. К западу, на расстоянии примерно шести миль, мы приметили обширное соляное озеро, протянувшееся с севера и северо-запада на юг и юго-восток. Местные жители называли его Ниашинг тшо. Долина, в которой мы устроили лагерь, была все та же Парта и представляла границу Нагчу. Назавтра нам предстояло войти во владения района Чохор, собственность монастыря Сера в Лхасе.

КНР

Ночь была холодная. Почти до двух часов ночи о чем-то громко разговаривали, кричали и бродили вокруг палаток хоры и тибетцы, причем собаки громко ворчали и лаяли. В 6 ч. утра стало ветрено. Вышли в 8 ч., путь лежал через снега по трудной кочковатой дороге, мимо горы Чжунг. Перевал не особенно высок, около 16.000 футов. По дороге и на перевале видели два менданга из красных точильных камней, а также отдельные куски красного камня с высеченными на них священными надписями. Остановились после перевала, у аила на болотистом нагорье, оставив позади гору-шатер Чжунг. Справа у гор раскинулось большое соленое озеро с довольно чистой поваренной солью.

Сегодня сведения о нашем пути до Намру стали еще неопределеннее, однако нам обещали, что завтра мы доедем до какого-то аила, где один человек знает путь в Намру. Из-за порывистого холодного ветра несколько человек заболело простудными заболеваниями. Говорят, что здесь растут ядовитые травы. Заболела одна из наших лошадей.

Вчера местная тибетка приходила жаловаться на едущего с нами доньера гражданского "губернатора", который якобы сорвал с ее руки браслет. Чем кончился этот случай, нам неизвестно. Мечтаем поскорей выйти из этой полосы холода, льда и пронизывающих вихрей. Сегодня утром в палатке было -11° С.

НВК

9.III. Холодное утро. Встаем до света, с расчетом, чтобы, выйдя с солнцем, успеть дойти до следующей стоянки без ветра, который обычно поднимается после полдня. Но с уходом получается задержка. Лошади ушли куда-то далеко в степь, и их приходится искать довольно долго. Солнце уже высоко, когда мы садимся в седло. День обещает быть хорошим. Небо безоблачно, и в поле маленький ветер. Проходим аил, состоящий частью из палаток, а частью уже из хижин, грубо сложенных из камней. Окон в этих хижинах нет, а дым выходит частью из дверей, частью из отверстия в плоской крыше. Очевидно, нашего прихода ждут, и из поселка выходят старшина с золотой серьгой в ухе и черно-мрачные туземцы. Стянутые льдом ручьи на переходах посыпаны золотистым песком.

У Е.И. падает маленькое боа из куницы, с мордочкой, глазками из стекла и рядом зубов. Показываем проводнику поднять — но он робеет и не решается долгое время взять рукой боа, принимая его за живого зверька, который может укусить.

Проходим аил и переходим несколько речек в глубоких берегах, со льдом, занесенным снегом. Несколько лошадей скользят и падают — но все обходится благополучно. Часа через три приходим на место новой стоянки, и благодушные туземцы с открытыми от удивления ртами окружают невиданных иноземцев. Из разговоров с ними выясняется, что будто бы до Намру еще 8 дней пути. Судя по этим данным, получаемым на каждой остановке, мы, приближаясь к Намру, каждый день отходим от него все дальше и дальше. Какая-то работа Пенелопы, распускавшей шерсть по ночам. Следует отметить, что чем некультурнее народ, тем он меньше разбирается в расстояниях и топографии ближней к своему жилью местности. Среди толпы, окружающей палатки, — какая-то личность, к которой остальные относятся с величайшей почтительностью. Довольно породистые черты молодого лица, с примесью чего-то китайского. На нем довольно чистый кафтан вишневого цвета, обшитый золотыми позументами, и короткий меч с богатой отделкой ножен. На руках — золотые браслеты и прекрасное бирюзовое кольцо. Это, очевидно, местный нотабль. Невероятно грязные женщины привели с собой детей, и мы отмечаем, как ласково с ними обращаются туземцы. Одна из женщин вместо обычных косиц имеет на голове как бы полупрозрачную вуаль, сплетенную из ее собственных волос. В толпе видны уже нового фасона шапки, остроконечные, отороченные мехом. У одного из присутствующих кафтан обшит мехом снежного леопарда, это оригинально и красиво.

Вечером Н.К.Р. говорит: «Следует отходить от ветхого мира, отрезать связь за связью, соединяющие с ним, и окончательно оторваться от ближайшего личного прошлого. Ошибочно думать, что сами воспоминания не оставляют следа и внутренно не волнуют. Иногда прошлое может показаться невозвратно прекрасным, а следует настоящее связывать исключительно с будущим. Надо иметь только опыт прошлого из минувших воплощений, но отнюдь не брать ничего из недавнего прошлого теперешней жизни. Сурово должен отвернуться от него каждый совершенствующийся ученик. Следует положить на одну чашу весов исполнение работы для Учителя, а на другую — весь мирской хлам... и первая должна поднять вверх вторую — точно она пуста».

В 6 часов вечера –1,5° С.

Как лишний факт дикости населения можно указать, что жители аила, около которого мы стоим, знают пустыню только на три дня пути во все стороны, знают понаслышке Нагчу, а о Намру никогда не слыхали.

ПКП

9 марта. Перешли перевал Ламси. Остановка по другую сторону перевала. Километрах в 10-ти к северо-западу от нашей стоянки большое озеро Ньяшинг, озеро соленое. По словам жителей, в озере обитают какие-то животные. День был ветреный, не холодный. За последние 2 дня оставили в попутных аилах 5 яков.