02-10-27, Дневники участников Тибетской экспедиции

2/X Два перевала. Двойное зрение Н. К. Страшный горный проход. Двенадцать божеств высот.

ЮНР

2 октября мы направились к перевалу Тангла. Начали движение, как обычно, рано, с рассветом. Легкий туман парил по вершинам, и лучи солнца рассеивались в его пелене. Холод был интенсивен, и твердая промерзшая земля отдавалась эхом под копытами животных. Каменистая тропа вела вдоль безымянного ручья, стекающего с гор, расположенных к югу. Тропа часто пересекала ручей, но потом вышла на широкое плато. Непроницаемый туман окутывал местность и нависал над плоскогорьем. Дорога была легкой, и несколько хорошо наезженных параллельных троп указывали, что мы идем правильно по дороге на Тангла.

После двухчасового перехода мы поднялись на низкую седловину, не обозначенную на существующих картах региона. Вершина ее была увенчана каменной пирамидой с несколькими флагштоками и развевающимися на них разноцветными кусочками ткани. Спуск привел нас в широкую горную долину юго-западнее седловины. Окружающий ландшафт по своей суровости был арктическим. Всюду поднимались высокие снежные пики, которые ясно выделялись в морозном разреженном воздухе. Несколько соляных озер виднелись к юго-востоку от дороги. Тропа шла на юго-запад и пересекала другой низкий хребет, увенчанный восемью каменными пирамидами. Мы разбили лагерь после двадцатидвухмильного высокогорного перехода. Пастбища были сравнительно хороши, но холод был интенсивен. Морозный день сменился ясной, но очень холодной ночью, и часовые замерзали в тяжелых меховых тулупах.

Мы решили подняться рано утром и пересечь Тангла до обычной полуденной пурги. Место нашего лагеря, используемое монголами во время их ежегодных паломничеств в Лхасу, известно чаще всего под его монгольским именем Кийтун-ширик – «Холодное пастбище». Ширик -грубая трава, растущая на кочках болот Тибетского нагорья. Эта трава -обычная пища животных каравана, так что слово приобрело смысл «пастбище». Монгол, который был послан на поиски стоянки для лагеря, вернулся со словами: «Усу байна, ширик байна» – «Там вода, там пастбище». А это всегда означает, что такое место подходит для лагеря.

КНР

Встали в 4 ч. утра, дует холодный ветер, сильный туман, все покрыто инеем. Ночью пал верблюд, принадлежавший двум братьям, погонщикам-монголам - Таши и Кончоку. Они очень берегли своего верблюда, нагружая его самым легким грузом - банками из-под воды, пустыми ящиками или легкими мешками. Лама Бухаев так и объяснил гибель верблюда недобросовестностью его хозяев. Несколько дней перед этим верблюд сильно кашлял, видимо, после вливания ему в рот для подкрепления сил жидкой цампы; существует предположение, что часть цампы попала в дыхательное горло, так как удушливый кашель начался после вливания. Шли сегодня большой горной дорогой без снега. Около 11 ч. утра, пройдя ущелье, перешли первый перевал, а затем после 12 ч. дня другой перевал, отмеченный тремя большими конусами камней - обо. В пути оставили лошадь, купленную в Цайдаме.

Н. К. видит предметы уже без световых контуров, но зато сегодня появилось двойное зрение - все отдаленные предметы двоятся, одно изображение предмета ниже, другое выше; болей при этом в глазу никаких нет, остается только расстройство зрения. Тибетец Кончок уверяет, что все предметы он видит больным глазом учетверенными, но это заявление я оставляю на его совести. В 2 ч. дня остановились вблизи высоких снеговых вершин, меж которыми имеется горный проход. До Нагчу остается пять дней перехода. Горного прохода тибетцы боятся, уверяя, что на вершинах живут двенадцать божеств, которые могут наслать и вьюгу, и холод, и даже погубить караван; в других же пройденных нами горах не так опасно, так как там находится только по одному божеству.

Н. К. отмечает, что названия проходимых нами в Тибете местностей на карте обозначены по-монгольски, между тем как они имеют свои тибетские названия, под которыми и известны здесь. Ю. Н. при составлении карт пройденного нами пути обещал учесть это замечание Н. К. и указать настоящие местные названия. Стоим на высоте около 16.000 футов. День солнечный, но дует холодный ветер. Е. И. холод полезен, чувствует себя прекрасно.

НВК

2.X. Утром туман, вроде лондонского фога, и довольно тепло. Солнце проглядывает из него, как металлический диск. Как призрачное шествие, выплывает наш караван из мглы. Идем большим трактом паломников от Кукунора на Лхасу, но он абсолютно пуст, хотя судя по описаниям — это самая пора паломничества. Везде безлюдье, и нас окружает степь. Туман еще очень силен, и вот на нем появляется нечто странное: как бы белая радуга на сером фоне. Через час — сразу проясняется небо. С боков подступают к дороге горы, и образуется узкий проход, по которому мы несколько раз поворачиваем и наконец выходим к реке. По ней плывет так называемое сало — полулед, полуснег. Скалы обросли зеленым мхом. Тропу пересекают характерные медвежьи следы. Взбираемся на крутой подъем, оставляя за собой обо, и всходим на перевал Тангла, очень длинный, километров в 25. Несколько тибетцев, взятых в помощь проводнику-монголу, просят громко не произносить названия прохода, чтобы незаметно пройти через владения здешнего духа гор, необычайно свирепого и придирчивого. Но несмотря на эту предосторожность, дух заметил наш караван. Поднялся ветер, режущий льдом. В горах завыло, застонало... и стало не до того, чтобы любоваться двумя альпийскими озерами и грядой снеговых гор.

С трудом ставим лагерь на самом перевале. По ветру хлопают полотнищами палатки, и вырывает веревки из рук. И теперь, когда я, сидя на своей походной постели записываю эти строки, ветер рвет мою палатку, расшатывает ее остов, и со звуком пистолетного выстрела лопаются две веревки. Через час буря стихает. Из окна виднеется горная цепь такой воздушности, таких нежных тонов, благодаря редкому воздуху и снежному покрову, лиловеющему на склонах хребта. Над ним стоит точно флотилия облаков, а выше это удивительное голубое небо. Уже так холодно, что мы не снимаем в палатках шуб.

Вечером Н.К.Р. говорит, что при работе космических масштабов следует быть всегда готовым ко всякой работе и к неустанным передвижениям. А духом следует подняться взлетом и, оставшись на этой высоте, — овладеть землей.

ПКП

2 октября. Тангла. Высота 16000 футов. Стоим между двумя перевалами. Весь день с утра дует холодный югозападный ветер; небо ясно. Посредине пути между перевалами поставлены 7 больших обо из дикого камня. Направо от второго перевала высятся 5 снежных вершин, расположенных в квадрате, — в этой области обитают 12 богов — охранителей Тибета. Боги эти очень капризны: вы никогда не знаете, чего они от вас хотят, поэтому лучше не произносить вслух названия гор, дабы не навлечь на себя гнев охранителей, который обычно разражается снежной грозой и сильным ветром.

В дороге пала одна лошадь, купленная в Цайдаме. Этим подтверди лось общее мнение караванбаши о непригодности монгольских и особенно цайдамских лошадей к горным дорогам Тибета.