06-01-28, Дневники участников Тибетской экспедиции

6/I Ночные приготовления. Приезд губернатора. Знамя Майтрейи и американский флаг. Приход губернаторов и неприятное их поведение. "Надо вообще выкинуть из ума Тибет". Изыскание приемлемого пути.

ЕИР

Часто люди вверяют себя резвому коню, хотя каждая ничтожная мошка может привести животное в бешенство. Часто люди пытаются плыть в хрупкой лодке, хотя каждый камень грозит гибелью. Часто люди сидят под балками дома, хотя малейшее колебание почвы может сокрушить их. Это, конечно, все известно, но, тем не менее, люди пытаются избежать опасности. Точно опасность не есть спутник воплощенного бытия. Счастье называется, когда люди идут над пропастью, не замечая ее. Но если зрение достаточно развито, то путник жизни замечает все космические неровности и ему приходится болезненно мучаться очевидностью непроходимости пути. Но что же может дать ему бодрость и силы пройти через расселины гибнущей тверди? Конечно, лишь сознание соотношения переходного часа к будущему, которое неминуемо должно создаться. Теперь вернемся к переживаемому моменту. Конечно, нужно пробиваться на юг, причина состояние здоровья. Телеграммы можно послать. Так же не люблю Нагчу, потому лучше не быть долго там. Считаю, важно отставить лам от всяких разговоров о религии. Успеете дойти до дома раньше апреля. Понимаю несовершенство людей, но физические нападения не предвижу. Понимаю возмущение о буддистах, но время распространения буддизма пришло. Уже давно старый лама из Нагчу назван «бессовестный старый лама!». Определение, данное С. Ор. И речь его нечеловеческая. Тем не менее, будем проходить на юг. Считаю, можно также телеграфировать консулу в Калькутту. Теперь можно спокойно ложиться спать. Правда ли что Тиб. изгнал А.? Трудно их удалить. Почему не пропускают нас на Гиантзе? Тупость разложения Т. Почему генерал не смог помочь нам? Молодость часто терпит неудачу, но молодая партия опять воспрянет, потому не поносите генерала. В будущем — Ночь на 6-е — «Придется все-таки отказаться от лам». «Остерегайтесь лам». «Спокойствие». — Ночь на 7-е. Сон — Н. К., скорчившись, прижав руки к животу. Между его руками просовывается рука, как бы, в лайковой перчатке и старается нанести ему удар или какой-то вред. Я стараюсь ухватить ее, но она быстро ныряет под постель, бросаюсь за нею, она хватает меня за руку, но я с силою вытаскиваю ее из-под кровати, рву на части и пригвождаю к полу. «Странная экспедиция». «Политические эмигранты!»... Видение доктора — в тулупе, руки заложены в карманы, лицо выбрито, обычно нахлобученная папаха молодцевато одета набекрень, слегка откинувшись на одну ногу и прищурившись, нагло злобно смотрит на меня».

ЮНР

Ночью шел снег, и сильный юго-западный ветер яростно сотрясал палатки. День был ненастный, и буря продолжалась почти до полуночи. Губернаторы прибыли снова, чтобы повидать нас. Нам не разрешалось перейти через Дам ла, минуя Гянцзе, но их правительство было готово договориться о нашем маршруте в Сикким через Намру, Нагтшанг и Сага дзонг. Все путешествие заняло бы только месяц, так как до Сага дзонга всего шесть дней пути от границы Сиккима. Бедные губернаторы, они пытались обмануть нас, или их знание собственной страны было недостаточно полным? Делать было нечего, и пришлось соглашаться, но мы попросили, чтобы нам позволили пересечь Трансгималаи и выйти в провинцию Цанг южнее Нагтшанга. Губернаторы обещали передать нашу просьбу правительству. Кхан-по попросил нас приехать к нему, поскольку хотел бы иметь список припасов, необходимых экспедиции, направлявшейся в Индию, и готовы были отправить трех человек закупать их в Лхасу.

В пять часов дня мы нанесли ответный визит кхан-по. Временная штаб-квартира губернатора находилась в обычной ба-наг, или черной кочевой палатке. Мы застали его сидящим на корточках на низком стуле около костра. Шест палатки, находящийся перед ним, был буквально завешен огнестрельным оружием: несколько русских кавалерийских винтовок и немецкие автоматические пистолеты Маузера, казавшиеся безобидными из-за чрезмерного украшения серебряным орнаментом. Мы снова попытались убедить губернатора отослать телеграммы в Лхасу для дальнейшей пересылки в Нью-Йорк и полковнику Бэйли, британскому государственному служащему в Сиккиме. Губернатор снова отказался послать телеграммы, поскольку линия между Лхасой и Гянцзе была недавно повреждена, а все британские отряды отведены из Гянцзе и долины Чумби, которая теперь находилась под полным контролем Тибета. Мы сообщили губернатору, что сильно удивлены изменением отношения тибетского правительства к британскому и просили его пояснить ситуацию. Ответ был совершенно неожиданным. Губернатор обвинил британцев во внесении большевизма в тибетскую армию.

Уладив вопрос с продовольствием, мы возвратились в лагерь. Завывающий ветер швырял в лицо песок и мокрый снег.

КНР

В половине двенадцатого ночи были разбужены громким лаем собак и криками хоров, продолжавшимися почти до утра. Оказывается, у хоров взяли палатки и перенесли их к монастырю, чтобы приготовить все к приему губернатора.

В 12 ч. дня прибыли сначала два повара губернатора, а вслед за ними около 1 ч. дня духовный губернатор в красном ламском одеянии. Палатка Н. К. украшена знаменем с изображением Майтрейи и американским флагом. Внутри палатки танка, изображающая Майтрейю. Внутренняя стена обеденной палатки убрана большим шерстяным американским флагом. Спешно приходил Кончок и особенно просил в разговоре с губернаторами подчеркнуть, что у нас были не только паспорт из Урги, но и заблаговременно переданное нам разрешение из Лхасы на въезд, полученное через доньера в Пекине путем срочных телеграфных сообщений. Конечно, без этих документов и фактических заверений Н. К., всегда осторожный в своих действиях, не пустился бы в столь дальний и опасный путь. В начале второго прибыл и гражданский губернатор. Итак, произошло совершенно необычное для экспедиций и миссий событие - сами губернаторы выехали в конце концов нам навстречу.

В 2 ч. дня со стороны монастыря появились идущие пешком оба губернатора в сопровождении нескольких солдат, офицера и хоров, несших мешки с зерном, мукой, чаем, горохом и цампой. Оба были в китайских одеяниях и, конечно, в больших круглых очках. Духовный губернатор - бойкий, в темно-малиновой одежде, в тибетской лисьей желтой ламской шапке, черных очках. Другой, видимо, старше годами, с большим лицом, изрытым морщинами, в китайской мандаринской шапке и желтом халате. Разговор сразу принял довольно неприятный оттенок из-за их усмешек, наглой развязности и категоричного заявления, что можно идти или на Синин, или через Джекунда, или через Ладакх на Симлу, но ни в коем случае ни на Шигацзе, ни на Гиангцзе. Основанием для запрета маршрута через два последних пункта выставлялось отсутствие договора между Тибетом и Америкой. В случае пропуска нас на Гиангцзе или Шигацзе в Тибет, по их словам, могли бы проникнуть англичане, китайцы и русские, которые воспользовались бы этим прецедентом.

Про Тибет сановники сказали: "Надо вообще выкинуть из ума эту маленькую страну. Тибет - это бедная страна религиозных людей". Ургинский доньер не имел, по их заявлению, полномочий выдавать паспорта и хлопотать о согласии на въезд. Несомненные факты прохождения Тибета через южные границы генералом Перейрой и француженкой Дэви-Неел губернаторами нагло отрицались. Разговоры прервались до завтра. Мы же начали искать какой-либо приемлемый для нас выход. Так как путь на Китай для нас исключается, а путь в Симлу через высоты Рудоки и Ладакха необычайно длинен и труден, нам придется найти какой-то путь в обход Лхасской области на Сикким или к границам Непала.

Из разговоров выяснилось, что в Тибете произошли какие-то события, крайне враждебные по отношению ко всем иностранцам; что англичане покинули Гиангцзе и генерал Ладенла убит. Вместе с тем узнали также, что благожелательный нам Доринг-Кушо теперь в фаворе у Далай-Ламы. Между прочим, губернаторы сказали: "Поверьте, мы знаем настоящее положение Тибета и советуем вам, хотя и иностранцам, но одной с нами веры, лучший исход". О монгольском посольстве они выразились так: "Сначала мы думали, что это религиозные люди, но потом они начали другие разговоры, и мы решили их выслать". Видно по всему, что Тибет теперь в радужном, боевом настроении и упивается какими-то призрачными "лаврами", торжествует, что разделался со всеми иностранцами. Но поживем - увидим результаты этих действий, обратную сторону медали.

НВК

6.I. Приехали губернаторы. Духовный и гражданский, низший рангом, в сопровождении своих свит и челяди.

Наш лагерь вытянут в линию, имея в центре шатер Н.К.Р. Над ним веет американский флаг на пике, а у входа водружено знамя с изображением Майтрейи — грядущего Будды. Впечатление лагеря почти военное. В палатке-столовой, тоже украшенной американским флагом, приготовлены чай и достархан. К часу дня на лошадях, покрытых яркими чепраками и ведомых приспешниками, появляются административные близнецы. Уже пожилые, в типичных китайских одеждах. На одном — мандаринская шапка с пером, откинутым назад, темный кафтан и тисненая шелковая курма. Подпоясан он широким красным шарфом. На другом — лисий малахай с желтым верхом, темно-красная курма и коричневый кафтан. Начинается заседание. Губернаторы держат себя дерзко, почти вызывающе. Их страна не нуждается в иностранцах. Они не хотят видеть в своих городах ни китайцев, ни русских, ни англичан. По отношению к американцам у них, правда, нет такого интердикта — но появление их в глубине Тибета приведет к приходу и других наций. Во все города въезд иностранцам категорически воспрещен. Также и в Гиангцзе. Губернаторы предлагают маршруты на Синин, Батанг или на Симлу по Брахмапутре и Сатледжу, обойдя, конечно, Центральный Тибет. Все три маршрута для Н.К.Р. неприемлемы, и начинаются прения, которые ведет через переводчика сам Н.К.Р. Паспорт, выданный дипломатическим представителем Тибета за границей, — Лхаса не признает. Это доньер, то есть уполномоченный, не по дипломатической, а по торговой части. Конечно, опять ложь, так как этот доньер дает все пропуска на Тибет многочисленным паломникам.

Переговоры длятся долго, со всякими придирками, вывертами и подвохами хитрых губернаторов. Переговоры дня кончаются тем, что к завтрашнему дню Н.К.Р. сообщит маршрут, избранный им, и губернаторы его обсудят. Н.К.Р. предполагает, что завтра будет оживленная торговля, но в то же время думает, что все инструкции у губернаторов уже имеются. Завтра решающий, боевой день.

ПКП

6 января. В 12 ч. дня прибыли двое губернаторских поваров. Это послужило знаком скорого прибытия самих губернаторов. Наш лагерь несколько изменил свою физиономию: у палатки начальника Миссииразвернули американский флаг и знамя Майтрейи; в столовой палатке был сервирован чай. В 2 часа дня пришли оба губернатора, предшеству емые восемью хорами, несшими мешки гороха и чая в подарок. Духовный губернатор, в красном халате, имел весьма представительный вид, его гладко выбритое лицо выражало упорную волю и самоуверенность. Гражданский губернатор, в желтом халате, не производил столь сильного впечатления. Разговор с губернаторами происходил недолго: после краткого обмена приветствиями губернаторы сообщили о полученном ими распоряжении из Лхасы предложить Миссии избрать любой путь для выхода из Тибета, исключая дороги через Лхасу, Гиангцзе и Шигацзе. Со своей стороны, губернаторы предложили на выбор три наиболее удобных пути: на Синин, на Чжакундо или на Симлу. Правительство предлагает вывезти нас на свой счет, предоставив нам грузовых животных и провиант. Затем губернаторы выразили свое удивление, зачем американцы приезжают в Тибет, в эту маленькую бедную страну, где абсолютно ничего нет интересного. Узнав же, что Миссия послана в Тибет буддистами Америки, очень удивились, что в Америке есть буддисты, т.к. по их словам, миссионер Пальмер, американец, проезжавший недавно Нагчу в составе экспедиции Фильхнера, говорил им обратное.

Разговор закончился предложением губернаторов составить к завтра маршрут пути в желаемом нами направлении, минуя указанные к исключению пункты. В разговоре губернаторы сообщили также некоторые политические новости: так, в Китае политическая ситуация продолжает улучшаться в пользу Чжанцзолина; в центральном Китае опять усилилось влияние У Пейфу, тогда как кантонская армия и Фынюйсян терпят поражения. В самом Тибете сильно ухудшились отношения между правительством Лхасы и англичанами; из Гиангцзе будто бы английские войска убраны. В Лхасе убит Ладенла, англофил и бывший начальник лхасской полиции.