09-01-28, Дневники участников Тибетской экспедиции

9/I Губернаторы о британцах и монголах - политика самоубийства. В Тибете нет буддизма. Предосторожности и приготовление к отъезду в Нагчу, фигура Минервы на китайских долларах и Янь Дуту. Н. К. задумывает новую картину. Кто Глава Западных Буддистов?

КНР

Ночью опять был ветер и снег. Утром Н. К. сказал следующее:

- Решительно отказываюсь понимать, каким образом такие крупные чиновники Тибета, как губернаторы, решаются так плохо отзываться об англичанах в присутствии иностранцев, ведущих с ними официальный разговор при свидетелях. Ведь с Великобританией у Тибета имеются мирные договоры. В том же разговоре губернаторы поносят и монгольское посольство - это уже какая-то политика самоубийства.

- Не думаете ли Вы, - спрашивает Н. К., - что, помимо политического безумия, именно в Тибете остался наименьший потенциал истинного буддизма сравнительно со всеми странами, где почитается имя Учителя Будды? Как прискорбна механизация религии - механические, приводимые в действие ветром или водой молитвенные колеса, черное колдовство низших степеней извращенного тантризма, священные четки, на которых производятся коммерческие расчеты, потерявшее смысл бормотанье непонятных для невежественных лам слов, языческие гадания, ложь, пороки и лицемерие, и все те же отвратительные особенности, свидетелями которых мы сделались, вопиют о том, что высокое имя Учителя Будды не может быть далее унижаемо низкими суевериями и невежественным кощунством, явленными перед нашими глазами. Учение Благословенного Будды должно быть восстановлено и вознесено во всей его красоте и мудрости. К счастью, изучение первоисточников дает возможность снять всю пыль веков и лицемерия.

В то же время я вспоминаю многое хорошее, что я знаю о Таши-Ламе, вспоминаю умный, проницательный облик настоятеля из Чумби, вспоминаю прекрасное лицо настоятеля Спитуга в Ладакхе и трогательную фигуру старика-настоятеля в Ташидинге в Сиккиме. Не забываю и хороших монахов-живописцев из Таши-Люмпо, писавших у нас в доме картину Шамбалы, Будду Всепобеждающего и прочие священные изображения. В моей памяти всплывают еще несколько прекрасных обликов гелонгов и монахов. Знаю просвещенных ученых-буддистов Японии, Китая и Бирмы, встречал чутких лам в Монголии и Бурятии. Знаю прекрасных образованнейших буддистов Англии, Германии и Франции, преданнейших буддистов Америки. Но ведь Япония, Китай, Бирма, Монголия, Бурятия, Англия, Германия, Франция и Америка — не Тибет, а Таши-Лама, настоятель из Чумби и монахи из Таши-Люмпо -это теперь политические эмигранты, дух которых возмутился против вспышки невежества Тибета последнего времени. Сами тибетцы шепчут, что лучшие ламы уехали. По собственным тибетским пророчествам, близится время Шамбалы и Майтрейи - время обновления духа. Перед восстановлением истинного Учения Будды показывается уродливая гримаса особого безумия и невежества.

- Под камнем Гума, - задумался Н. К., - лежит пророчество Великой Шамбалы...

А теперь нам нужно спешить в Нагчу на новый бой с губернаторами. Состояние здоровья участников Миссии не позволяет мне согласиться на предлагаемый губернаторами глупый обходной путь по высотам Чантанга и опасным перевалам. Если бы не вопрос здоровья, то можно было бы с большим интересом пройти по всем указанным нам пограничным цзонгам. Опять политическое безумие -вести иностранцев по длинному малоизвестному пути, касаясь северной границы Непала, через все убогие укрепления, вместо того, чтобы провести их общеизвестной всей европейской литературе кратчайшей дорогой через Гиангцзе-Чумби. Без всяких преувеличений - наши лекарства кончились, и мы должны выйти из тибетского плена.

Сегодня Н. К. отдал распоряжение о том, чтобы Кончок и Г. закупали в эти дни возможно большее количество всякого продовольствия - не исключено, что губернаторы в Нагчу станут стеснять нас в доставке продуктов. Кроме двух уже проданных губернаторам карабинов-маузеров, Н. К. воспротивился продавать тибетцам что бы то ни было из оружия. Он говорит: "Вокруг дома, приготовленного нам в Нагчу, как говорят, есть стена, а стена без винтовки за нею немного стоит". Как видите, мы готовы ко всяким выпадам со стороны тибетцев. Сегодня размещали по четырем ящикам остатки китайского серебра, причем обращали на себя внимание синьцзянские доллары с античной фигурой Минервы, окруженной классическим греческим орнаментом и с английской надписью - "один доллар".

Н. К. вспоминает губернатора Синьцзяна, пресловутого Янь Дуту, и говорит, что "не могло произойти большего несоответствия, чем сочетание классической Минервы с пресловутым мздоимцем-утеснителем Янем. Такова ирония жизни!" Н. К. соприкасался со столькими деятелями Азии, что для него они сошли со страниц литературы в явь жизни.

Вспоминая о настоятеле монастыря Ташидинг, Н. К. рассказывает о своей задуманной картине:

- Старик-настоятель описывал нам недавно происшедшее с ним замечательное событие. Старик всегда спал в большом дуканге (храме) монастыря. Здание было уже ветхое. Однажды среди глубокой ночи две женщины в тибетских одеяниях вошли в храм, несмотря на запертые двери. Они разбудили глубоко спавшего настоятеля и вывели его из храма. Вслед за ними рухнула боковая стена, и ложе настоятеля оказалось раздавленным тяжелыми обломками. Старик поясняет: "Две Тары пришли спасти меня". Это было в 1924 году. Разве это не дает прекрасный сюжет картины, как две благие Тары спасают достойного настоятеля от гибели? И разве этот сюжет не характерен для современного Тибета, когда ветхие, потерявшие устои стены рушатся, и лишь немногие, действительно достойные люди могут быть спасены от гибели. В моих заметках о Сиккиме я упоминал об этом настоятеле, который и сейчас стоит передо мной как характерное изваяние XV века. Он обладает частичным ясновидением и яснослышанием. Я очень благодарен подобным немногим положительным типам людей, встреченным около Тибета, - они дают мне возможность высказать осуждение современному Тибету по справедливости.

Итак, даже здесь, среди повседневных забот и гибельных условий жизни, Н. К. мыслит о реальных делах будущего. Кто же избран в Америке 24 ноября минувшего 1927 года Главой Западных Буддистов? Не есть ли это Н. К.? Задуманная Н. К. картина, выражающая судьбу Тибета, вызывает в памяти другую картину - "Вестник", находящуюся в Мадрасе, так близко связанную с судьбами Индии.

НВК

9.I. Вчера губернаторами посланы официальные письма в Лхасу с просьбой пропуска экспедиции на юг и снабжения ее животными и всем необходимым. По словам губернаторов, правительство снабдит экспедицию охранной грамотой и для сопровождения даст конвой. Конечно, такой конвой будет немногим надежней китайского, и надо быть готовыми к самым неожиданным случаям. Наша сила — пять европейцев и три торгоута, которые и хорошие стрелки, и неробкие люди, что они не раз уже доказали. Оружия — вдвое больше потребности и за глаза достаточное количество патронов. Лишние винтовки очень полезны тем, что они могут заряжаться неучаствующими в стрельбе, благодаря чему увеличится интенсивность огня. В разговоре губернаторы отметили, что если бы переговоры сразу пошли бы через них, по правильному административному руслу, а не через генерала, то все дело, не затягиваясь на три месяца, свелось бы на двадцать дней. Губернаторы отбыли в Нагчу.

На свежую память записываю слова Н.К.Р. «Я отказываюсь понимать, — так начал Н.К.Р., — как губернаторы решились говорить так скверно об англичанах при иностранцах. Вполне официально и при свидетелях. И это в то время, когда Великобритания и Тибет находятся в отношениях "благоприятствующих" держав. Сколько помогли им англичане в дни китайской оккупации, да помогают и теперь, так как только благодаря договору Англии с Китаем — последний не наводняет своими войсками Тибет. А поношение теми же губернаторами монголов — разве это не есть политика самоубийства». Дальше Н.К.Р. говорил о том, что наименьший потенциал истинного буддизма, сравнительно с другими странами, где почитается Имя Благословенного, — именно в Тибете. Потом Н.К.Р. переходит к вопросам религии. «Верчение ручных, ветряных и водяных колес, уснащенных текстами, — разве не колдовство? Потерянный смысл служения в бормотании ламами молитв, которых они не понимают. Ложь, пороки, лицемерие — это отвратительные особенности ламаизма, которым мы были свидетелями. Высокое имя Учителя Будды не может больше унижаться среди невежества, суеверия и кощунства. Учение Благословенного должно быть восстановлено во всей его красоте и мудрости. По счастью, изучение первоисточников дает возможность снять с Учения всю накипь веков и восстановить его во всей сверкающей величием первоначальной чистоте». Но в то же время вспоминает Н.К.Р. и много хорошего, что он знает о Таши-Ламе, вспоминает умного, проникновенного настоятеля монастыря в Чумби, настоятеля Спитуга в Ладаке и благостно-трогательного старца, настоятеля в Ташидинге. Он вспоминает благочестивых живописцев-монахов, писавших для него лик Будды Всепобеждающего и картину Шамбалы. Говорит о прекрасных обликах галонгов и монахов. «Знаю просвещенных ученых, буддистов Японии, Китая и Бирмы, — говорит Н.К.Р. — Встречал чутких лам в Монголии и Бурятии, но ведь все эти страны — не Тибет. Таши-Лама, настоятель Чумби и другие монахи Ташилунпо, дух которых возмутился против невежества последнего времени, теперь политические эмигранты, и по Тибету из уха в ухо передается осторожная молва, что лучшие ламы покинули страну. По собственным тибетским пророчествам, близится время Шамбалы и Господа Майтрейи. Время обновления духа и очищения Учения. И перед восстановлением истинного Учения Благословенного — показалась на миг уродливая маска безумия и глупости. Под камнем Гума, как предвозвестие духовного рассвета, лежит скрытое до времени пророчество великой Шамбалы». Так говорил Н.К.Р. и, когда он кончил, воцарилось среди нас глубокое молчание. Среди нас, которые уже давно видели в Н.К.Р. скорее духовного учителя, нежели начальника.