18-01-28, Дневники участников Тибетской экспедиции

18/I Новая задержка выступления. Вымогательство старшин. Болезнь майора. Приобретение ценного намтара секты бон-по.

ЮНР

18 января в Шаругон прибыло несколько яков от кочевников паоро. За одну сотню вьючных яков мы должны были бы заплатить две сотни нгу-сангов. Лошадь стоила двадцать пять нгу-сангов, так как в регионе почти не осталось лошадей. Мы решили ехать на своих лошадях, шестнадцать из которых были в состоянии продолжить путь. Майор, сильно потрясенный смертью своей жены, не проявлял никакого интереса к работе. День был занят почти безнадежным делом – извлечением из грунта железных палаточных кольев, которые сильно вмерзли в него, и нам пришлось оттаивать землю огнем.

КНР

Погода благоприятствует нашему выступлению - в палатках -7 ° С. Но, как видно, торжественное шествие Тибета мимо нас не кончилось. Прошли генералы, офицеры, губернаторы, доньеры, чиновники и писари, солдаты и купцы, и каждый оставил после себя обличительную карточку. Теперь пришла очередь старшин. Мало того, что яков нам не показали, но с утра старшины заявили, что они идти не желают. Через час, однако, нам было объявлено, что они пойдут только после приезда какого-то "старшего старшины". Не прошло и часа, как получили сведения, что они вообще сегодня не пойдут, каравана не дадут, а будут рядиться о цене, хотя цена до Нагчу всем известна - в зимнее время два нарсанга за яка. Словом, получив от нас за стодневную стоянку более четырех тысяч янчан серебра, которого они раньше вообще здесь не видели, уморив на стоянке наш караван, они теперь собираются угрожать, шантажировать и вымогать. Таким образом, оказывается, что власти Тибета - это "по Сеньке и шапка". Можно представить себе наше настроение, когда после долгой стоянки мы уложили все наши вещи, встали в 7 ч. утра, чтобы грузиться, а вместо этого столкнулись с отвратительным вымогательством. Н. К. говорит, что пребывание в этой стране лицемеров, вымогателей и мздоимцев превышает всякие человеческие силы. На наш зов майор сегодня не пришел, не появляется также и солдат. Очевидно, нас ожидает еще какой-нибудь сюрприз в смысле вымогательства. Только что узнали, что за лошадей просят по 25 нарсангов до Нагчу; о цене же на яков пока молчат.

Майор якобы наказал палочными ударами четверых старшин и поставил их под ружье во дворе монастыря. Удивительно, что он может наказывать старшин палками, распоряжаться же ими не может, так как приказания они получают через своего старшего.

В 4 ч. дня явился наконец майор со всеми старшинами. Начались утомительные разговоры о том, что будто бы обещано было везти нас через 14 дней, а не через 10 после отъезда губернаторов и что путь до Нагчу может быть пройден только в пять дней. В конце концов решено выступить завтра и идти четыре дня. Деньги за сто яков по два нарсанга потребовали вперед. От наемных лошадей мы отказались, так как запрошена была непомерная цифра - по 25 нарсангов, то есть стоимость лошади. Поехали на своих верховых лошадях. Большая часть яков уже доставлена в лагерь. Для погрузки их дают в дорогу по четыре хора на двадцать пять яков. Майор, не дождавшись конца переговоров, ушел, не прощаясь. Выглядит очень плохо - от пьянства на лице появились отеки и, видимо, простужен - насморк и кашель.

Сегодня сильный и холодный ветер, несколько раз поднималась метель. Майор объяснил сегодняшний ветер скоплением большого числа людей. К вечеру в лагере сумятица от людей и яков. Явился лама, предложивший за один янчан остановить снегопад. На отъезде сделано ценное приобретение - куплен старый рукописный намтар, жизнеописание основателя секты бон-по. Все мы теперь живем надеждой, что завтра двинемся в путь и перестанем видеть хорских старшин. Разговор принимал иногда такой тягостный характер, что Ю. Н. пришлось дважды заявлять о нашей готовности отказаться временно от выезда отсюда и остаться на иждивении населения. Старшины пробовали указывать на тяжесть некоторых грузов, но оказалось, что даже Людмила поднимала их одной рукой.

НВК

18.I. Нас будят рано. Спрашиваю, все ли яки? — Нет. И я не встаю. Меня знобит и лихорадит. Погода холодная, и в палатке мерзнут руки. Части яков все еще нет, и им навстречу посылаются гонцы. Когда все уложено и мысль витает уже где-то впереди, неуютны старые места... К вечеру подходят все животные. Завтра утром уходим.