06-09-27, Дневники участников Тибетской экспедиции

6/IX Вести с тибетских гор. "Шаля". Нападение голоков на монголов. Военные приготовления. Медицинские соображения.

ЕИР

Утверждаю знамя Майтрейи перед Нагчу. Указываю напрячь силы избежать разногласия в лагере. Указываю иметь чистые мысли о Тиб. Граница тибетских гор будет гранью сознания. Утвердитесь на зове Шамбалы. Даже в безлюдье тысячи глаз следят за вашими действиями. Ф. должен многое принимать на личную ответственность. Не любим слово «Я», но иногда Сам так начинаю речь. Ур., утверждай, что Шамбала указывает лучший путь. Учение должно открыть врата. Идите Нашим именем. Довольно. Что за тяжелые капли упали мне на голову в ночь на 4-е? Капли Моего труда, помни о них, когда тяжко. Не слишком ли я сурова с доктором? Отличная техника до гор, но через день можно утверждать торжественность момента, не повторяемого в истории. Советую при входе в Нагчу везти также в виде знамен изображения Шамбалы и Будды Побеждающего. Также можно пустить Молонова с книгами. Призовите зрелище Асвагоши. Все должно быть необычно — довольно.

ЮНР

6 сентября мы были в оазисе Коко-арал. Мужчинам были розданы дополнительные патроны. Теперь мы должны были следить за грабителями, которыми кишит граница Цайдама и Тибетских высокогорий. Постоянная опасность, в которой жили пограничные племена, здесь была очевидной. Монголы разъезжали группами по семь или десять хорошо вооруженных человек и внимательно следили за тропами со стороны гор. Лошади были стреножены и держались около лагеря. Мы организовали дозор для разведки местности и дороги на 2-3 мили впереди основной колонны каравана. Его задачей было занимать важные стратегические пункты и оттуда вести разведку. Также была обеспечена охрана тыла. Тибетские грабители имеют обыкновение одновременно нападать с головы и с тыла колонны.

КНР

Встали в 9 ч. утра. День солнечный, но с ветерком. Почва болотисто-солончаковая, покрытая редкой травой, издали сплошь зеленая. Возможно, что трава ближе к горам становится гуще. Имеется речка. Значит все условия для стоянки налицо. Сегодня отдыхаем.

Тибетские горы принесли нам весть, подтвердившую и дополнившую наши сведения о монгольском посольстве. Последнее дошло сначала до Нагчу, где было задержано до получения разрешения из Лхасы двинуться далее. В это время оно усиленно распространяло сведения, что едет просить Далай-Ламу о назначении для Монголии гегена. Через месяц пришло разрешение приехать в Лхасу, где посольство якобы тотчас же обрело другое лицо и было арестовано.

Только что пройденная нами после цайдамских соленых озер с окружающей их болотистой почвой ("цадам" - соленая грязь) местность, совершенно безводная и без всякой растительности, покрытая хрустящей под ногами серой соляно-грязевой коркой в это время года, называется монголами "шаля". Таким образом, в том месте, где на картах написано "Цайдам" и все заштриховано зеленым цветом как сплошное болото, следовало бы обозначить свойства почвы точнее и правильнее. Ошибка в обозначении характера местности одной сплошной зеленой штриховкой объясняется, по-видимому, тем, что европейцы не были в центре "Цайдама", и на карту занесено все понаслышке от монголов, большинство которых тоже знает местность лишь по рассказам немногих монголов, здесь проезжавших, так как все это пространство безлюдное и мертвое - на несколько дней пути нет ни растительности, ни живого существа, ни юрты; повторяю: эта местность гораздо пустыннее Гоби или Шамо. Под именем "гобь" здесь разумеется вообще пустынная местность, покрытая галькой. "Шамо" - это пустыня с большими песками.

Где-то далеко отсюда у тибетских гор оказалась монгольская юрта. Приехавшие монголы рассказали, что месяц назад они встретились в горах по направлению к Нейчжи с голоками - в стычке убито шесть монголов и четверо голоков, один голок ушел. Голоки - тибетское разбойничье племя, и сами себя называют "псами". Некоторые обитатели Тибета называют их "дикими псами".

День проходит в военных разговорах и снаряжении на случай стычки - чистке винтовок, карабинов и револьверов, раздаче патронов, в том числе с разрывными пулями, распределении ролей и установке порядка в караване на случай стрельбы и нападения. Все идем вместе - верховые, мулы и верблюды. Выступаем завтра на рассвете в горы, идем через ущелье, где могут ожидать голоки, прекрасно обо всем осведомленные через своих разведчиков. Все отдохнули. Чимпа также чувствует себя хорошо. Прежде ощущавшегося мною в его палатке сладковато-кислого запаха выкуренного китайского табака с опием я не заметил. Пульс спокойный, ровный; отеки на ногах исчезли, вид бодрый; просил его не курить и есть только то, что я ему разрешил.

Е. И. и Н. К. бодры и здоровы - быстро превозмогают утомление; дорогу переносят хорошо; для Е. И. вреден только зной и палящее солнце Средней Азии с его обилием химических ультрафиолетовых лучей - "химозной", как мы его называем. С медицинской стороны все готово даже к принятию сражения, дополнять чем-либо имеющееся в повседневном распоряжении в пути не приходится. На седле в двух сумках имеются все необходимые медикаменты в тинктурах, таблетках и мазях, перевязочный материал и пластыри, а также в отдельном ящике большой голландский набор медикаментов в таблетках, очень целесообразно составленный, который привез Н. В. из Китая. Кроме того, имеются два яхтана: один - с набором инструментов для хирургических операций, перевязочным материалом, ампулами различных средств для подкожных впрыскиваний, дезинфекционными средствами, мазями и прочим; другой - с внутренними средствами: сердечными, желудочными, жаропонижающими, слабительными, кровоостанавливающими, снотворными, возбуждающими и так далее. Все это взято в большом разнообразии и разложено специально по отделениям с надписями, обозначающими ту или иную группу внутренних средств. В двух больших специальных чемоданах везем запасы медикаментов, специальных инструментов и перевязочных материалов русского, германского и американского производства. Отдельная аптека с набором средств исключительно американской фармакопеи помещена в особом специальном ящике. Мы идем большим караваном вот уже с 13 апреля, то есть почти пять месяцев; пройдем, как думаем, еще около месяца, считая остановку в Нагчу, или немного более, но надеюсь, что медикаментов хватит, благодаря целесообразному и бережному их расходованию, в чем мне помогают и Н. К., и Е. И., иначе приходившие монголы быстро бы истощили все наши запасы. Я ставил им диагноз, давал разъяснение причины и сущности болезни, оказывал медикаментозную помощь и давал совет на дальнейшее время. Много болезней у монголов от непривычки умываться или соблюдать чистоту - ни лица, ни головы, ни тела не моют; в их языке нет понятия "полотенце". Глаза протирают грязными пальцами - отсюда постоянный, хронический конъюнктивит - воспаление слизистой оболочки. Большинство нюхает табак с примесью золы - отсюда заболевания дыхательных путей.

НВК

6.IX. Рассвет. Точно действительно из голубых сумерек поднимается розовоперстая Эос. Перед лагерем пасутся наши верблюды вперемежку с дикими козами. Над рекой пролетает треугольник диких гусей, точно розовых под лучами поднимающегося над землей солнца. Из тростников взмывают с криками утки, вспугнутые водопоем. В тростниках люди только что видели медведя и бегут за ружьями. Жаркое тихое утро. Поражает необыкновенное количество куликов, синиц и чаек. В высоте звенят невидимые жаворонки и парит большой ястреб.

В лагерь приходят монголы и сообщают интересное сведение — монгольское посольство из Урги прошло в Нагчу и дальше в Лхасу для переговоров о назначении особого Богдо-Гегена для Монголии. Другое сведение — подтверждение сражения монголов с тибетцами недалеко отсюда, в предгорьях. Теперь будто бы тибетцы ведут разведку на пути, по которому пойдет наша экспедиция. Из расспросов у меня создается впечатление, что это уже вторая стычка, о которой мы слышим. Н.К.Р. обсуждает со мной положение, докладываю ему о выработанных мерах бдительности и тактике в случае столкновения с тибетцами. И Н.К.Р. соглашается со мной, сделав несколько дополнений. Одним из них является пробная стрельба, чтобы видеть, насколько лошади будут спокойно относиться к выстрелам. Вечером у коновязей выпускается несколько пачек патронов. Результат получается вполне удовлетворительный. А в общем, мы представляем из себя совершенно достаточную силу, чтобы отразить в открытом бою шайку разбойников.

Урочище Хуху-Арал — последняя наша стоянка на территории монгольского Цайдама. С севера виднеется последняя горная гряда пройденной нами Монголии. На юге и юго-востоке поднимаются снеговые горы. Это уже горы Тибета. Завтра переходим к новой фазе пути, в которой надо быть особо бдительными. Мы вступаем в области, населенные разбойничьими племенами.

Вечером по поручению Н.К.Р. мы еще раз обсуждаем с Ю.Н. вопрос возможности боевых действий, результатом чего появляется маленькая инструкция: «На походе вперед выделяется дозор, идущий на расстоянии 250 шагов от ядра нашей конной партии. За ним следует боевая группа, имея при себе вьюки с боевыми припасами. Сзади на 3/4 километра верблюжий транспорт с конвоем, потом мулиный транспорт и тыловой дозор. В случае тревоги боевая группа спешивается и занимает позицию, обеспечивая собственные фланги. Лошади отводятся к верблюдам. Верблюды укладываются за подходящим закрытием, а люди конвоя образуют вторую линию, на которую в случае надобности отходит первая, или резерв для маневрирования. Люди мулиного транспорта берут на себя охрану тыла и флангов верблюжьего &#quot;вагенбурга&#quot;». Эта инструкция имеет в виду предотвратить суматоху и беспорядок, могущий в неорганизованном караване создать панику при первых выстрелах противника. Дальше решено сделать репетицию перехода из походного порядка в боевой, с тщательным распределением людей, особенно на флангах, как наиболее чувствительных местах. Н.К.Р. одобрил и это, причем руководство боем предложил мне. Из полевого устава взяты знаки-сигналы и сообщены людям.

ПКП

6 сентября. Урочище ХухуАрал. Последний переход был исключительным по своей продолжительности. Из БагаЦайдама караван Миссии выступил тремя партиями: верблюды с грузом ушли 3го в 3 часа утра; 4го в 4.30 выступил караван членов Миссии на лошадях с одной палаткой; через 2 часа вышли остальные животные с палатками и вещами, с этой партией шел я. Всего мой караван был в пути 30 1/2 часов, из которых мулы имели только 2 часа отдыха у ручья после девятичасового перехода от Бага-Цайдама. В урочище Хуху-Арал мулы пришли в 2 часа дня 5го сентября. Всю ночь дорога шла по равнине, усеянной сухими комьями земли, смешанной с солью. В некоторых местах около Дабасун-Нора земля звенела под копытами лошадей: дорога шла по топкому соляному слою, под которым была пустота и дальше вязкая грязь. Во время больших дождей эта дорога становится непроходимой. В 12 ч. дня 5го сентября караван членов Миссии остановился километрах в десяти от урочища, чтобы переждать дневную жару, оказывающую вредное влияние на здоровье Е.И. Была разбита палатка, у которой остались Е.И., Н.К. и доктор. Мы с Н.В.[Кордашевским] и проводником-монголом поехали к месту стоянки остального нашего каравана. Поражает выносливость Н.К. — провести столько часов в седле, ехать верхом день и ночь почти без отдыха — в его годы это не легко.