11-09-27, Дневники участников Тибетской экспедиции

11/IX Переправа через Нейчжи-гол. Ангар-Дакчин. Горные карнизы. Урочище Буту-Толай. Соображения о голоках.

ЕИР

Указываю русск. не упоминать ничего о Р. Указываю считать себя на ам. службе. Указываю утро не терять. Указываю Учителя помнить на всех путях. Указываю беречь дело Учителя всеми действиями. Указываю понять необычную важность происходящего. Указываю беречь здоровье. Указываю явить суровую радость подвига. Теперь др. Мне обещано женское воплощение на другой планете. Считаю, Ф. тоже будет женщиной. Ур. будет там, когда захочет и кем захочет. Сражаетесь с солнечным зноем, с А., с М. и Римом, явление достаточное.

ЮНР

11 сентября мы выступили рано, перейдя вброд реку. На противоположном берегу тропа поднялась на крутые утесы и вышла на широкое песчаное плато, в котором река прорезала глубокий и узкий каньон. Низкий каменистый отрог, подступающий к реке, известен под названием Коко-тоно (11910 футов) и был описан Цыбиковым и Рокхиллом как очень трудная часть дороги. Несколько лет назад к прибытию высокого ламы, проезжавшего в Цайдам, этот путь был значительно улучшен. Местные монголы пытались перекинуть через реку мост, чтобы сократить путь, но из этого ничего не вышло: работа вскоре была заброшена из-за того, что не хватило строительных материалов. Мы видели сваленные деревья, разбросанные по берегу.

Пройдя утесы отрога Коко-тоно, мы преодолели ряд низких песчаных гребней и спустились к реке Нейджи, которая теперь протекала по широкой однообразной низменной долине. После перехода в пятнадцать миль мы остановились для отдыха в месте, названном Буду-тохой – широком участке земли, покрытом травой и густыми ивовыми зарослями.

Приближаясь к этому месту, г-жа Рерих неожиданно заметила в зарослях несколько верблюдов и людей. Полковник и я отправились сразу же на разведку окрестности. Мы ожидали встретить паломников или пастухов. К нашему удивлению, в ивняке никого не было, но нам удалось обнаружить затоптанные костры, оставленные несколько часов назад. Кто были эти люди? Путешественники или пастухи, или может быть разбойники, выслеживающие нас? Мы прочесали берег реки и ивовые заросли, но все безрезультатно. У берега реки мы обнаружили свежие следы лошадиных копыт. Лошади не были подкованы; и всадники, по-видимому, переходили реку вброд. Мы решили удвоить на ночь караульных и составили план обороны нашего лагеря на случай ночного нападения. К вечеру другая группа наших людей обследовала ближайшие окрестности, но вернулась ни с чем.

КНР

Встали в 4 ч. утра при свете полной луны и шуме горной реки, день и ночь катящей свои зеленовато-пенистые воды и камни, в котором ясно слышится густой основной тон звуков природы "фа", подмеченный еще в глубокой древности китайцами, и вновь недавно открытый европейскими учеными в звуках природы. Утомившиеся за предыдущий день, наши люди вставали медленно, удалось погрузить мулов и верблюдов только к 6 ч. 45 м., когда мы и выступили, переправившись вброд на другой берег шумного и быстрого Нейчжи-гола в наиболее широкой, но мелкой его части - почти по брюхо лошадям. Собаки наши, хотя и привычные к переходам быстрых горных рек, сначала боялись, а потом благополучно переплыли реку. На другой стороне, чуть впереди брода, оказался крутой и извилистый подъем. Утро холодное, с ветром; особенно мерзнут ноги в стременах.

Шли песчаной каменистой возвышенностью по направлению высокой снеговой вершины Ангар-Дакчин (хребта Марко-Поло), ясно видимой отсюда дня за четыре пути. В двух местах пришлось проходить по краю пропасти, где шумит Нейчжи-гол. Сначала прошли сами, а потом монголы провели на поводу лошадей. Трое торгоутов, отличных наездников, проехали из молодечества по узкому карнизу рысью. Дорога все время шла вдоль реки, поросшей по берегам густыми зарослями кустарника. В 10 ч 45 м. утра достигли урочище Буту-Толай в зеленой долине, где течет Нейчжи-гол, проложивший в ней каменное русло, окруженное густыми зарослями, местами с топкой почвой, рядом с протекающими ручьями.

Совсем близко, на другой стороне реки, паслись кианги (куланы), одного из которых тотчас же застрелили монголы, желавшие полакомиться вдоволь свежим ослиным мясом вдобавок к повседневной баранине, чаю и цампе. Съеденное мною ранее по незнанию куланье мясо через час явило свои последствия: сильную рвоту, - а затем, в течение нескольких дней расстройство кишечника. Другие ели, по-видимому, без всяких последствий и даже находили его вкуснее баранины. Известно, что ослиное молоко действует как слабительное, а на некоторых лиц даже как проносное средство. Возможно, что и мясо этих быстро бегающих животных ослиной породы, часто содержащее продукты утомления, может в некоторых случаях действовать послабляюще.

В 1ч. 15 м. дня прибыли наши верблюды. По обыкновению груз развязывался и падал - грузят наспех в течение часа и не особенно заботливо и умело связывают и распределяют груз соразмерно его тяжести. Сегодня прошли, по-видимому, те самые карнизы над пропастью, которые под именем Куру-тоно описывал в столь мрачных тонах бурятский паломник Цыбиков. По этому поводу Н. К. заметил: "Если эти карнизы вызывают такие серьезные опасения, то что же стали бы делать паломники по пути в Ладакх и через Каракорум?"

Относительно опасности со стороны голоков мнения в нашем лагере разделились - одни по-прежнему допускают эту опасность, другие же полагают, что она иссякла с переходом через Шакин-гол, вдоль которого голоки двигаются с востока на Тэйджинер. Вспоминая, что бродячие шайки голоков встречаются повсеместно и даже известны случаи ограбления базаров в самой Лхасе, полагать, что опасность встретить голоков уже миновала, было бы преждевременно. Кстати, Г. во время предыдущего ночного перехода видел останки трех убитых в стычке голоков.

К вечеру произвели осмотр наших животных на предмет нарывов и ссадин - лечат торгоуты с большой охотой и советуясь с нами. Наиболее всего пострадали мулы от плохих седел и два верблюда от неумелой погрузки.

Видели удодов и горных куропаток. По руслу реки в зарослях кустов обнаружили нечто вроде длинной беседки, проделанной куланами на случай ночлега и в особенности непогоды. На этой стоянке видели двух верблюдов и свежесложенный, но не зажженный костер.

НВК

11.IX. Четыре часа утра. Лунный свет дробится в волнах, играет бриллиантами в брызгах реки — картина удивительной красоты на фоне черных, с резкими тенями скал. Шумит Неджи-Гол в своей вечной ноте «фа».

Поднимаемся по вчерашнему карнизу и выходим на равнину в горах. Опять спуск и переправа через точно кипящий в своей быстроте приток Неджи-Гола. Дальше опять подъем. Обступающие реку скалы суживают ложе и образуют мрачное ущелье, из которого с воем и шумом вырывается река.

Над бездной с кипящим внизу пенным котлом потока идет наша тропа. Только поставить копыто — ладони две шириной. С одной стороны пропасть, с другой — стена. В первый раз идти по такой тропе жутко. Шагов пятьдесят до расширения, и за ним опять карниз. Переходя это опасное место, животных развьючивают, облегчая и уменьшая грузы. Все идут пешком. Страшно посмотреть вниз. Но это только страшно в первый раз, потом привыкаешь, заставляя себя не бояться. И просто соображаешь. Какая разница падения с высоты в десять или тысячу футов — результат один.

Через час становимся лагерем в местности Буху-Тахой. Широкая равнина с тем же Неджи-Голом, по которому мы идем уже несколько дней. Здесь он широкий, спокойный и неглубокий. Кусты, хорошая трава.

Монголы обращают внимание Ю.Н. на каких-то туземцев, которые точно высматривали нас, а потом, вскочив на лошадей, ускакали. Посланные люди вернулись с того места и сообщили, что еще тлеет костер. Привезли забытую чашку для цзампы и полунабитую трубку. Что-то уже очень подозрительное...

Взбираюсь с биноклем на скалу и осматриваю внимательно местность. Всюду спокойствие, тишина, и никого не видно. Под ногами долина реки, зеленые луга с кустарником, между которыми вьются несколько ручьев, впадающих в Неджи. Много ключей. За рекой по плоскогорью ходит стадо куланов. Под скалой разбивается лагерь. Бегают, хлопочут люди. Вокруг всего, точно рамой картины, поднялись высокие горы. Поднимаюсь еще дальше на гору. С треском крыльев выпархивают из-за камня горные куропатки. Удается подойти совсем близко к ворону. Он больше своих европейских собратьев и совершенно черный. Поворачивает вбок голову и умно посматривает на меня своими блестящими глазами. Точно важная духовная особа в черной сутане. Каждое движение полно собственного достоинства. И вдруг несколько неожиданных скачков галопом. Сразу пропадает впечатление значительности. Это уже не важный прелат... Это просто клоун. Так часто бывает и с людьми. Выгодное серьезное впечатление разбивается какой-нибудь глупой несообразностью, и впечатление сразу пропадает.

Обедаем мясом кулана, убитого сегодня утром нашим табунщиком Дорджи, страстным охотником. Мясо нежное, вкусное и лучше воловьего. Кстати сказать, я не знаю человека более неприхотливого в пище, чем Н.К.Р. Он обычно довольствуется самым простым, скромным и никогда не говорит о еде. С ужасом вспоминает Н.К.Р. помещичью жизнь прошлого, когда целый день не сходила со стола еда в деревенском доме и усердно потчевали гостей. Во время работы, а особенно творчества, Н.К.Р. совершенно забывает о пище.

ПКП

11 сентября. Сегодня нам предстоял знаменитый перевал КукуТом, об опасностях которого так много и красноречиво писали проходившие здесь ранее путешественники. Оказалось, вся опасность заключалась в том, чтобы пройти по достаточной ширины тропинке, по карнизу базальтовой скалы, метров 40, причем внизу, метрах в 20ти, в узкой щели шумела невидная глазу горная речка. Е.И. говорит, что в Ладаке им очень часто приходилось идти такими дорогами, иногда целый день.

Сегодня сделали 4 часа.