20-08-27, Дневники участников Тибетской экспедиции

20/VIII Переход через Улан-дабан. Самородок золота. Стоянка на Ихэ-халтын-голе. Снеговая горная цепь Риттера.

ЮНР

На следующий день наш лагерь снялся рано, и мы продолжали свой путь по горному ущелью. У подножия перевала виднелись развалины нескольких лачуг и остатки заброшенного золотого рудника. Высота перевала составляла 17000 футов, и подъем оказался нетрудным. Мы проделали его, не потеряв ни одного животного. С вершины нам открылась огромная панорама гор и скалистых утесов, покрытых то здесь то там снегом. Спуск был пологим и привел нас в широкую песчаную долину, покрытую скудной травой После долгого перехода по равнине, показавшегося нам бесконечным, мы достигли берега реки Икхэ Кхалтин-гол и пересекли одно из ее русел. Мы расположились лагерем на участке между двух русел реки, поверхность которого была покрыта камнями и гравием. Нам пришлось оставаться здесь весь день, потому что наши верблюды достигли лагеря только поздно вечером. Долина была окружена высокой стеной гор. К юго-востоку от нее находились обширные снежные области Чакелды Южный край был сформирован невысокими хребтами, известными под названием Урге-дабан-ула, сливавшимися с горами Чакха-дабан-ула. На юго-западе поднимался горный массив, который местные жители называют Цаган Оботу. Все эти хребты, окружающие долину с юга, относились к системе хребта Коко-нор

КНР

Встали рано, в 2 ч. ночи. В 6 ч. выступили на Улан-дабан. На протяжении четырех часов дорога шла ущельем в гору. Позади тянулись мулы с поклажей, за ними - верблюды. По дороге видели зеренов (маленьких серн) и высоко на вершине горы аргала. Улан-дабан (Красный перевал) получил свое название от красного песчаника, из которого он состоит, употребляемого во Внутренней Монголии и в Китае в качестве точильного камня; высота дабана около 16.000 футов. Ближе к вершине находятся развалины китайских каменных построек золотоискателей. Подъем нетрудный.

На стоянку в Шарагольчжи приезжал незадолго до отъезда китаец продавать самородок золота весом около 20 грамм, найденный им на Улан-дабане, но просил за него дорого, очевидно, как за редкость, 50 янчан. Спуск с дабана отлогий; опять встречали пасущихся зеренов и куланов (Asinus Ryang). Появились крупные дневные бабочки, которых из-за быстроты полета при ветре и во время езды не удалось рассмотреть, но одна напоминала желтянку, другая - траурницу, видна была белая полоса по краю, а третья - адмирала, но это не были бабочки средней полосы Европы. Подошли к Ихэ-Халтын-голу (река Большой Халтын) только в 2 ч. 45 м.

Перед нами слева виднеется снеговая цепь Риттера с необычно обширными снеговыми полями и ледниками. Сильный холодный ветер. Около 6 ч. вечера пришли мулы, а в 7 ч. 45 м. - верблюды. Халтын-гол, широко разлившийся после дождей, теперь имеет вид ручья.

НВК

20.VIII. Теплое утро. Лагерь снимается в темноте, и при первом зареве зари двигаемся дальше. Всходит солнце. Над ним, точно распростерла крылья сказочная огненно-золотистая птица, ярко освещенное снизу продолговатое облако. Тихим светом озаряются снега гор, и тени ложатся на склоны. Издали любопытно смотрят на нас дикие козы и, повернувшись, мчатся, как ветер, преследуемые собаками. Идем постепенным подъемом. Местами по лугу, местами по гальке и песку. Впереди освещенные солнцем горные поляны и темное мрачное ущелье, а сзади громады массивов параллельных цепей, уходящих в туман солнечной дымки. Подъем делается значительно круче. Путь пересекается ложем реки, усеянным камнями; лошади спотыкаются, у некоторых ноги в крови. Тропинка становится диче и круче, а из-за скал выдвигается огромная гора, на которой лепится стадо антилоп-дзеренов. Наша тропа вьется над самым обрывом, и как-то невольно рука укорачивает повод. Лошади на подъеме останавливаются, тяжело водят боками и не могут отдышаться.

Перед нами Улан-Дабан — 16.000 футов высоты над уровнем моря. Почти над головой обо, груда камней, сложенная благочестивыми путниками и усаженная палочками с навязанными разноцветными флажками-тряпками. Эти обо обычно ставятся на спусках, подъемах и трудных местах. Живописными силуэтами наверх въезжают наши передовые всадники. За ними поднимаются спиральной тропой и все остальные. От обо открывается чудный вид на дали горных цепей. К этим цепям спускается голубое небо с рядами длинных белых облаков, производя впечатление занавеса театра.

Отдохнув, начинаем спускаться. Я останавливаюсь и пропускаю мимо себя караван, который, следует сказать, очень красив. Монголы и торгоуты в национальных костюмах, ярких и живописных, с украшающим и дополняющим их оружием. Особенно интересен монгол, ведущий заводную лошадь. Он напоминает собой персонаж из XVIII столетия, в красном дорожном плаще с пелериной и черной шляпе-треуголке, из-под которой видна коса. Круто спускаемся вниз. Тихо, пустынно. Людей нет, но много разного зверья. Зайцы, горные курочки; за пару сажень вильнула хвостом лисица, а тут спасается в свою нору неуклюжий барсук. На высоте появляется грациозное стадо куланов.

Караван втягивается в долину реки Холтын-Гол. За ней амфитеатр снеговых гор с ледяными полями, сверкающими на солнце. Это новый хребет — имени Риттера. Подходит верблюжий транспорт. Намечаются места палаток. Общими силами ставится по очереди каждая. Потом идем в круглый шатер-столовую, в которой уже приготовлен обед. Чай в термосах, мясные консервы и лепешки, испеченные в золе.

После обеда идем с Н.К.Р. на прогулку. Н.К.Р. говорит о духовных Учителях и преданности им. О гуру и о том, что заповедано древней мудростью Индии. «Следует, — говорит он, — отличать преданность условную от преданности безусловной. Чаще всего люди проявляют последнюю при получении, но как только перед ними отдача, как немедленно начинают они ставить условия. Они вмещают получение, но ставят преграды, когда подозревают кусочки отдачи. Между тем, следует запомнить, что степень преданности есть степень получения. Вера в Учителя должна равняться точному знанию, и каждая условность веры дает условность последствия. А ведь никто не захочет назваться "условным" учеником. Такое название вызывает обиду. Точно так же реагирует закон на каждую условность — но закон не обижается, он соизмеряет. Надо быть уверенным в соизмеримости».

Дальше Н.К.Р. говорит о приближении времени появления шестой расы, которая должна заменить нашу, пятую, интеллектуальную. Шестая явится носительницей духовной культуры, и перед ней откроются совершенно новые возможности.