05-05-27, Дневники участников Тибетской экспедиции

5/V Первые деревья. Развалины. Выстрел. Тревога.

ЕИР

Спросят — может ли время Майтрейи составить эпоху? Скажите — если походы крестоносцев дали целую эпоху, то конечно эпоха Майтрейи в тысячу раз значительнее. Таким сознанием нужно проходить. Прошу по числам записать Мои указания Ур. Каждое слово ценно и найдет место свое. Прошу доктора свидетельствовать о вас, иначе запись может принадлежать каждой пошлой экспедиции. Только сознание посольства небывалого дает Истину. Рука Моя занята клеветою, которая гнездится в Лонд. в Скотл. Ярде. Русских, состоящих на службе Скотланд Ярда (слышанные мною разговоры). Русские аристократы природные шпионы.

КНР

6-й день пути нашего каравана. Вышли в 9 ч. 15 м. Второй день идем кратчайшим путем по безводной пустыне. Обещают нечто вроде земли обетованной или оазиса.

В 16 ч. 30 м. добрались до чистого ручья у подножья гор среди зарослей высокой травы, еще желтой, и зеленеющих мощных деревьев и высоких кустов. По дороге встречали цветущий белыми и розовыми цветами дикий лук.

Не надо забывать, что подобные ручейки в известное время года, разливаясь, превращаются в бурные, стремительные реки, несущие ил, вырванные с корнем деревья и прочее. Еще до этого ручейка вся громадная равнина, по которой мы ехали, была покрыта илом; там и сям валялись громадные стволы деревьев. Палатки раскинули над ручьем под большими деревьями (урочище Шара-хул-усу) у подножья гор. Виды лагеря живо напоминают описание природы в романах Майн Рида. Остановка в красивой местности под деревьями не обошлась без препирательств и крайней степени неудовольствия со стороны караванщиков, которые непременно хотели остановиться на обычном загрязненном аргалом и топком месте у ручья; грозили даже бросить нас и увезти назад верблюдов, но, разумеется, вышло по-нашему.

Ходили с Н. К. осматривать остатки китайских строений на соседней возвышенности; говорят, что здесь, на этом караванном пути, китайцы раньше сеяли опиумный мак.

Возможно, что в еще более отдаленное время здесь находилось сторожевое, а может быть, и разбойничье укрепление.

Вдруг в одиннадцатом часу вечера со стороны ущелья раздался ружейный выстрел. Огни в палатках и на кухне немедленно были погашены, все приняли боевую готовность, вооружась винтовками и револьверами. Была выставлена цепь стрелков и послан разведчиком тибетец Кончок, говорящий и по-монгольски. Потом послышался лай собак и звон идущих верблюдов, что дало нам повод думать, что идет торговый караван, а по количеству сторожевых собак - что он из Тибета. Прислушивались: наконец наш лазутчик Кончок, видимо, достиг неизвестных и вступил с ними в переговоры. Вместо условленных двух выстрелов в случае тревоги послышалось веселое пение Кончока, что означало полное спокойствие. Возвратившись, разведчик сообщил, что видел торговый китайский караван из 65 верблюдов, двенадцати человек, вооруженных одним ружьем. По словам разведчика, люди каравана были напуганы видом наших костров, приняв нас за хунхузов. Когда подъехавшего к ним Кончока спросили, что мы за люди, он ответил: "У нас палаток много, а у вас только одна, но мы вас не тронем". Оказывается, этот выстрел был своеобразной тактикой китайских караванщиков, примененной с целью запугать и показать, что едут вооруженные люди. Тем не менее, на ночь часовые были оставлены с заряженными винтовками. Ввиду дневной жары решено было выходить вечером и идти до 12 ч. ночи.