01-11-27, Дневники участников Тибетской экспедиции

1/XI Напряженное ожидание. Караваны. Опять дикие псы.

ЮНР

Следующий день был теплым с ярким солнцем и безоблачным небом. Твердый смерзшийся снег начал таять, и большие лужи образовались вокруг лагеря. Ранним утром большой верблюжий караван прошел в северном направлении. Наши монгольские погонщики вышли поговорить с путешественниками, но были возвращены милиционерами. Монголы ужасно возмутились и жаловались нам на это нарушение их личной свободы. У меня был жаркий спор с начальником милицейской заставы, в результате которого нашим монголам, наконец, разрешили подходить к караванам.

Караван состоял из цайдамских и кхалка-монголов, возвращающихся в родные страны. С караваном шел алашанский монгольский князь. Он сообщил нашим монголам о причинах затруднительного положения и об отношении к нам тибетских властей: власти не в состоянии решить, можно ли разрешить нам следовать дальше или возвращаться. Потому правительство Лхасы ожидало дополнительной информации о нас. Тибетцы были очень встревожены, так как кто-то распространил слух о том, что мы являемся большим корпусом монгольской кавалерии. Отряды помчались к границе, и правительство даже послало несколько горных пушек, чтобы держать под контролем наше продвижение. По словам князя, все монголы собираются оставить Лхасу, где власти угнетают монгольскую колонию. Старшины Хора сообщили нашим людям, что они не понимают политики правительства Лхасы, и что наше принудительное пребывание в Чу-на-кхе было большим бедствием для местных кочевников, которые должны были снабжать нас топливом, продовольствием и поддерживать большое количество людей и лошадей. Все деньги, полученные от нас для пополнения ресурсов, оказались у майора и лишь очень немногое попало к ним. Были их слова истинными или нет, но они были весомы и показали, что задержка вызвана не местными властями и условиями, а более высокими чиновниками в правительстве. На встрече всех членов экспедиции мы решили послать новый запрос губернаторам Нагчу и просить их передать телеграммы из Лхасы в Соединенные Штаты и полковнику Ф.М.Бейли, официальному британскому представителю в Сиккиме. Положение каравана становилось отчаянным. Каждый день мы находили умирающего мула или лошадь. Скопища голодных собак осаждали окрестности, и большие стаи ворон кружили вокруг лагеря. Бедные караванные животные получали только один фунт зерна в день, травы же совсем не было. Ночью голодные животные скитались вокруг лагеря, и мы наблюдали странное поведение лошадей и мулов. Находящиеся при смерти животные неизменно пытались войти в палатки, словно пытаясь найти более защищенные места. Утром мы часто находили лошадей и мулов мертвыми, и наши монголы, очень привязанные к животным, неистово сетовали на отношения тибетских властей.

КНР

День морозный, солнечный. Кашлял ночью лама Малонов. Ожидания все напряженнее - уже не только мы ждем вестника, но и майор, и старшина, приставленные к нам, и все хоры. Ведь только мы и задерживаемся здесь со стадами яков.

В часы наибольшего ожидания Н. К. начинает говорить о совершенно посторонних предметах, как бы ослабляя натянутую нить нервов лагеря. Так, например, сегодня он неожиданно вспоминает о том, как много существует в обращении картин с его поддельной подписью и как трудно будет потом кому-то разобраться в этом. По отношению к нашему моменту он говорит: "Хотел бы я спросить здешнее правительство о следующем: до сих пор проходили в Лхасу или враги Тибета, или "переодетые" и подчас оставались там значительное время. Мы впервые идем в Лхасу без переодеваний, без обмана и вражды и потому именно мы находимся в таком неопределенном положении, которое непонятно даже самим тибетцам".

Утром прошли два каравана яков из К'ама в Нагчу и один верблюжий - из Нагчу в Цайдам. А когда же в восьмом месяце возвращаются голоки из Лхасы? Н. К. говорит: "Любопытно бы посмотреть, как выглядит правительство, которое, получив целый ряд рекомендательных писем и находясь в четырех днях пути от Нагчу, двадцать четыре дня не может уведомить свои собственные власти о линии поведения с нами?" Местные жители начинают думать, не пала ли лошадь у последнего гонца.

Между прочим, новое обстоятельство - девять диких собак пробовали невдалеке от лагеря с рычанием напасть на Н. К. Незадолго перед этим стая собак обглодала павшего верблюда. Позади этой группы собак Н. К. насчитал еще семь штук. За кого они примутся, очистив окончательно костяки павших животных? Наш Тумбал давно уже исчез. Сегодня три ворона утащили голубую эмалированную кружку. Для какого, спрашивается, употребления понадобилась воронам эта кружка? После 1 ч. дня поднялся холодный ветер; разошлись для занятий по своим палаткам. В 4 ч. дня опять прошел караван яков по направлению к К'аму. Пришло новое сведение, что Фильхнер сидит перед Нагчу уже два месяца и восемнадцать дней. Майор очень беспокоится, куда пропал гонец, и предполагает в случае неприбытия его вечером завтра послать второго.

НВК

1.XI. Весь день проходят на Лхасу черные караваны яков. Солнце греет, и относительно тепло. Читаем второе сообщение медитатора. Быстрота, удача и счастливое окончание путешествия вполне обеспечены. Наши ламы также гадают на бараньих лопатках по монгольскому способу — аналогичный результат. Есть степень развития, когда гадания, как бы они верны ни были — перестают интересовать, и события физического плана теряют свою значительность. Все переносится во внутреннюю духовную жизнь, не имеющую ничего общего с триадой прошлого, настоящего и будущего внешнего мира.

ПКП

1 ноября. Ежедневно в Нагчу и обратно проходят караваны яков. Из соседних аилов к бывшей ставке командующего ежедневно подвозят на яках баранью шерсть в небольших тюках.