09-11-27, Дневники участников Тибетской экспедиции

9/XI Усиление за нами надзора. Приговор Тибету. Пророчество об очищении Лхасы, приведенное в статье А. Дэви-Неел. Далай-Лама XIII и последний. Безобразия в ставке майора.

ЮНР

9 ноября 1927 г. Снова холодный день, полный вечного ожидания ответа из Лхасы. Тибет проходит ту же стадию развития, которая привела к краху старый Китай. Древние указы Манчу стали ненужным пережитком. Большинство из молодого поколения, кто посетил Индию с ее современными тенденциями, уже зажигаются желанием строить свои жизни на новой основе и внести большие изменения в указания древних.

Монгольский караван, обслуживающий курлукского князя, окружил наш лагерь, и наши монголы помчались, чтобы поприветствовать своих соотечественников. Милиция попыталась предотвратить это, и страсти сильно накалились. Нам пришлось вмешаться, так что в итоге монголам разрешили поговорить с караванщиками. Они, кажется, из Курлука, с верблюдами, принадлежащими их князю, собирались в Лхасу, чтобы забрать обратно золотой манускрипт Канджур, заказанный несколько лет назад князем. Далай лама содержит отделение лам-копиистов, в чьи обязанности входит копировать священные тексты. Манускрипты Канджу-ра, написанные золотом, очень дороги, и только несколько монастырей и богатые семейства из старинных родов обладают наборами золотых Канджуров. Страницы таких Канджуров неизменно окрашены черным или очень темно-синим цветом и состоят из нескольких листов бумаги, склеенных вместе. Буквы в них из толстого золота, и воры часто крадут страницы или даже целые тома, чтобы соскабливать его. Некоторые из этих манускриптов имеют исключительно прекрасные деревянные переплеты, с резными фигурами Будды и другими мотивами тибетского религиозного орнамента. Эти канджурские манускрипты важны для исследовательской текстов, так как многие из них датированы и показывают древнюю орфографию. Большие монастыри Ташилунпо и Лхасы обладают превосходными копиями манускриптов с датами и тонко вырезанными деревянными досками, которые служат переплетами.

Вне Тибета наборы манускриптов Канджура чрезвычайно редки. Насколько я знаю, ни одного золотого набора манускриптов не существует. Монгольский князь Курлука заказал золотую копию манускриптов Канджура из Лхасы и остался более чем на три года в Лхасе, чтобы контролировать работу.

Мы снова написали майору протест против действий милиции и потребовали письменного объяснения этого случая. Сначала майор сильно сопротивлялся, не желая давать письменные заявления, но наконец написал, что монголы, которые проходили через наш лагерь утром, были плохими людьми и что мы должны избегать говорить с ними. Если бы курлукский князь слышал это!

КНР

Вчера с вечера наш комнатный спиртовой термометр показал -19е С, но будь у него шкала выше, эта цифра было бы значительно больше. Ночью - очень сильный мороз, во всех палатках не только все замерзло, но и покрылось густым инеем. Сегодня утром после долгих поисков лошади (вчера являлся, чтобы идти пешком) гонец повез, наконец, письмо и телеграмму. Только что выяснилось, что в действительности мы не только задержаны, но именно арестованы с воспрещением всякого сообщения с внешним миром. Пока еще не знаем, посылают ли наши письма и телеграммы по назначению. Арест наш выяснился следующим образом: вдали тянулась ниточка монгольского каравана из 35 верблюдов; мы послали узнать троих наших монголов, не идет ли это князь из Курлык-бейсе, но наши посланные были немедленно задержаны приставленными десятниками. Итак, больше сообщаться с проезжими нам уже нельзя.

Но сегодня день больших решений, и эта тибетская жестокость вызывает у нас улыбку сожаления вместо естественного в таких случаях возмущения. Н. К. подчеркивает: "Всему свои сроки, и все, не входящее более в эволюцию человечества, возвращается к уродливым звериным гримасам. Что значат для всего происходящего заветы Будды? Нам показывают то, в чем мы должны были убедиться своими глазами и ушами. Одно дело - остатки истинного Учения, забытые в пыли или еще не съеденные мышами, другое дело - вопиющие "государственность и этнографичность", годные для некоторых паноптикумов. Теперь можно понять отношение к тибетцам со стороны монголов и некоторых других соседей - а вдруг найдется простодушный любитель истины, который воскликнет: "А ведь король-то голый!""

В тоне Н. К. слышится уже не осуждение, а приговор. Интересно бы знать, к какому времени относится старое пророчество, указанное в ранее упомянутой статье Дэви-Неел, что воины Майтрейи приблизятся к Лхасе, очистят Святой город и установят в нем трон Владыки Правды и Справедливости? Значит в Лхасе нет пока правды и справедливости, но есть нечистоты. И откуда предания тибетского народа говорят, что существующий ныне Далай-Лама ХШ-й - последний?

Н. К. спрашивал Ю. Н., как велико население Тибета, не принимая во внимание таких получеловеческих диких племен, как хоры, мишими, голоки, панаги и другие. Ю. Н. считает, что всего около 300-400 тысяч человек, по преимуществу в трех центральных округах. К ним же будет, конечно, относиться известный уже читателю наш майор, губернаторы (с тремя курами) и даже потерявший человеческий образ Кончок.

Ю. Н. направил письменный запрос майору о причине задержки наших монголов, не допущенных до разговора с проходящим караваном. От прямого ответа майор уклонился, сообщив, что это шли в Нагчу очень дурные люди, а он обязан нас охранять от всех людей, могущих причинить нам вред. Тем самым майор признал факт нашего ареста, тем более, что наши монголы признали верблюдов своего князя. У вчерашнего хора, побитого солдатом, вспухла спина. В обращении с нами приставленные хоры услужливы и по-своему очень вежливы. Встречаясь со мной, всегда почтительно склоняются до пояса, расставляют широко и приветственно руки и высовывают язык, но тем не менее, очевидно, доносят обо всем, что у нас происходит и чего не делается.

Сегодня собаки держатся на приличном расстоянии от лагеря - хоры искусно действуют длинной пращей, бросая камни. Осталось лишь два мешка корма для лошадей. Посланный к майору Г. вскоре возвратился и сообщил, что все в ставке пьяны и играют в кости, поэтому сообщить сегодня ничего не могут; удалось только узнать, что местные хоры больше не дадут корма, а в Нагчу его мало. Завтра к 11 ч. утра вновь посылаем Г. к майору. Положение все более и более ухудшается - и бескормица, и морозы. Однако бодры, духом не падаем и завтра же вновь и вновь начнем борьбу, теперь уже за право существования.

Все местное население, вынужденное поставлять нам продукты, начинает выражать свое возмущение от одного слова "девашунг", обрушивая свое негодование, к счастью, не на нашу голову, а на свое правительство.

НВК

9.XI. Н.К.Р. меняет свой план действий сообразно обстановке. 24 ноября в Америке произойдут выборы главы Западных буддистов. Если к этому времени Буддийским центром в Нью-Йорке не будет получено сведений от Н.К.Р., — то он считает, что его миссия в Тибете закончена, ибо фактически Западом будет выбран другой Далай-Лама и переговоры с Лхасой отпадают. Поэтому Н.К.Р. диктует новое письмо, и на этот раз самому Далай-Ламе Востока, о том что ввиду явного нежелания Его Святейшества вести переговоры с Посольством буддистов Запада, ими 24 ноября будет выбран Далай-Лама. Н.К.Р. считает свою миссию в Тибете законченной и просит у Его Святейшества распоряжения, чтобы Посольство было пропущено на юг, в Индию.

Сегодня наших людей не подпустили к шедшему на север монгольскому каравану, мотивируя это запрещение тем, что в караване идут «злые люди». Так трогательно оберегают нас добрые тибетцы. На самом деле экспедиция находится под негласным арестом. Вчера написано новое письмо генералу, чтобы он сообщил о нашем положении Далай-Ламе. На другие письма пока ответов нет.

ПКП

9 ноября. 8 ч. утра. Гонец с письмом Далаю и телеграммой уехал.

9 ч. утра. Прошел большой верблюжий караван из 35 животных в сторону Нагчу. Н.К. послал двух наших монголов узнать, является ли он караваном князя Курлык-Бейсе, который должен около этого времени пройти в Лхасу. Монголов вернул с дороги приставленный к нашему лагерю десятник, сообщив о распоряжении майора не допускать каких бы то ни было сношений нашего лагеря с проходящими караванами. Тогда Н.К. послал майору письмо с требованием разъяснений, на каких основаниях нам не разрешается сноситься с посторонними людьми. На что последовал ответ майора, что караван этот ушел недавно из Нагчу без разрешения властей и теперь возвращен с дороги обратно; и что нам сноситься с этими людьми не следует, т.к. на его, майора, обязанности лежит охранять нас от общения с дурными людьми.

6 ч. вечера. Майор, запрошенный о ячмене для животных, запас которого пришел у нас к концу, дал ответ, что местное население не имеет возможности более снабжать нас ячменем, т.к. последнего у него мало.

Сегодня, как обычно по вечерам, майор пьян. Его солдаты также пьяны и развлекаются игрой в кости. Хмельной напиток приготовляется тут же в лагере кустарным способом. Между прочим, выяснилось, что прошедший утром в Нагчу верблюжий караван принадлежал, как и предполагал Н.К., князю Курлык-Бейсе. Таким образом, объяснения майора оказались вымыслом.