ВОСТОК И ЗАПАД. ОТ УЧИТЕЛЯ М.[36]. Урок 23, Учение Храма. Часть 1.

Как воды Нила, как пески пустыни, как змея под хижиной, которые крадутся по земле и убивают бесшумно, неодолимо, злонамеренно – так вкрадывается к нам и разрушительная сила разобщенных интересов. Апатия, предательство, трусость и неверие – с одной стороны; настороженность, тяга к власти, эгоистическая активность – с другой, создают, формируют, разделяют и подразделяют класс за классом, закладывая основы арсеналов, ставя смертоносные мины в гаванях, раскидывая сети, в которые вплывают массы, как и возлюбленный народ мой вплыл столетия назад, попав сперва под власть моголов[37], мохаров[38], риши[39] и жрецов, а под конец – под власть наций-захватчиков. И все это изначально имело своей причиной бесчеловечное обращение со слабым полом, с женской частью расы; а во вторую очередь – недоверие и ненависть, существовавшие между классами. И по сей день границы классов настолько резко обозначены, что нет между ними никакой возможности к сближению – что предает все классы на милость пришельца, который, преследуя собственные интересы, подстегивает и поощряет вражду между сикхом и афганцем, между бехарцем и бенгальцем, между воином и священником. Зная все это; любя свой народ, как отец любит своих детей; будучи принужден видеть, как он впадает в ничтожество среди других народов; осознавая, что единственная его надежда заключена в англосаксонской расе, ныне перерождающейся в Америке – ибо на ней лежит великий кармический долг, – удивительно ли, что я питаю определенный интерес к делам этой нации и даже до некоторой степени отождествляю себя с ней? Однако невежды и самоослепленные не могут увидеть ни опасности, которая угрожает им самим, ни вопиющей нужды арийской расы, ни понять моих мотивов в стремлении сблизить эти давно разделенные народы. Они способны лишь стоять в стороне и отрицать либо мое существование, либо мое присутствие среди них, хотя могли видеть меня лицом к лицу. Это ничего! – пусть все идет своим чередом, великий закон сам определит свои следствия. Увы птице, что оскверняет свое собственное гнездо; гнездо же соседки для нее еще менее свято.