ЦЕННОСТЬ РЕЛИГИОЗНОГО ИНСТИНКТА. Урок 77, Учение Храма. Часть 1.

Если в сердце рождается необоримое стремление к бесспорной, самоочевидной реальности, стоящей за всеми мимолетными циклическими феноменами, к источнику потока любви, который возникает в человеке при виде лица, при прикосновении руки и подобно живительному водному ключу украшает всякое запустение и побуждает развиваться скрытое семя всякого полезного и прекрасного качества в человеческой природе; если невыразимое благоговение лишает нас дара речи при виде какой-либо величественной горы или цветущего заката; если человека охватывает почти физический голод при вдыхании аромата какого-нибудь редкого цветка, когда вся его природа восстает и отказывается удовлетвориться чувством зрения и обоняния; и более всего – если в нас возникает неутолимая жажда признания какой-либо внешней силой или существом некоего качества или тяжелыми трудами обретенного свойства, которое мы полагаем сто́ящим внимания, или равное желание загладить последствия какого-нибудь недостойного поступка, которые мы интуитивно ощущаем как проявления, враждебные нашему идеалу совершенства, – если все эти сверхчувственные действия внутренних сил, которые выше нашего понимания, восстают в нас лишь для того, чтобы умереть от истощения по той причине, что ничего не осталось ни позади, ни над ними, способного питать и поддерживать их постоянно, тогда вся жизнь становится ложью и заблуждением, а вселенная – безумным сном безумного человечества. Ибо нигде во внешнем выражении невозможно найти проявления желания, для которого где-либо и как-либо не существовало бы всего необходимого, чтобы его удовлетворить; и это выходило бы за пределы всякой логики, если бы одни лишь высшие, чистейшие, духовнейшие желания человеческой расы оставались неудовлетворенными.

Самым сильным доказательством фундаментальной истинности любой религиозной системы является потребность ее последователей в том, что такая система может предложить. Мы можем на некоторое время удовлетворить свою логику различными научными гипотезами, можем истощить или приглушить свои мысли лицемерными возражениями против возможности какой бы то ни было реальности, стоящей за общепринятыми догмами и верованиями, которые мы отвергли или никогда до конца не принимали. Но остается фактом то, что когда жестокая болезнь, одиночество, великие страдания или их противоположности – великая радость и удовлетворенность – нисходят на нас, мы вновь возвращаемся к нашим отвергнутым верованиям или развенчанным идеям о возможной Божественной реальности.

Лишь на посредственных, мертвых уровнях жизни, утратив или отбросив прочь способность глубоко чувствовать, страстно желать, мы можем удовлетворяться результатами своего мыслительного процесса, своей интеллектуальной гимнастикой. При обеих крайностях, при звучании высшей и низшей вибрационной тоники[94] жизни все в нас, что способно коснуться края одеяния Бесконечной Любви, взывает к более близкому контакту с этой любовью любой ценой, и лишь в этих крайностях такой контакт может быть обеспечен, будь то посредством какой-либо общепринятой религиозной веры или благодаря рождению души через родовые муки личного желания и усилий.

«Благодарю тебя, Господи!» – эти слова, которые исходят из уст пессимиста или материалиста, когда он избавляет предмет своей любви от какой-либо неминуемой опасности, являются вернейшим указанием на существование Божества, Бога, которого можно поблагодарить – более верным его доказательством, чем любое из тех, которые годы аргументированного отрицания божества могут обеспечить противоположному мнению. Первое вырывается, чистое и ясное, из глубин божественной природы человека, будучи результатом мгновенного распознавания возможности Бесконечной Любви и защиты, выражающим одно из наиболее прекрасных жизненных качеств – благодарность. Другое же есть всего лишь временное иллюзорное действие нескольких волн на поверхности великого Космического Океана, преходящее по своей природе, как каприз луча света (каковы бывают и все действия разума, не подкрепленного интуицией) – возможно, и полезное в решении дел временных, но совершенно несостоятельное в удовлетворении души, которая угодила в бездну низших желаний, откуда не может выбраться без посторонней помощи.