2. Портрет Мории, Урусвати

В июне 1921-го, когда Рерихи ещё не знали, что Аллал Минг это Махатма Мориа, Николай Константинович по указанию Учителя предпринял несколько попыток выполнить посредством автоматического рисунка его портрет, но это не получилось[408].

Во время одной из таких неудавшихся попыток Учитель пообещал Урусвати дать в Аризоне (в Санта-Фе, куда Рерихи должны будут отправиться на отдых) свой портрет, явленный нерукотворным образом:

«Я дам тебе портрет и любовь Мою, жена Моя! <…>

Чистое Моё изображение дам силою нерукотворной» (09.06.1921).

Под конец летнего нахождения в Санта-Фе, 10 октября 1921 года, в Беседе было сказано ожидать 11-го «письмо явленное», и 11 октября послание было получено. В письме оказался вложенным нерукотворный портрет Учителя. Впоследствии копии с этого портрета были розданы наиболее доверенным сотрудникам американского Круга[409].

В день получения письма Урусвати записала:

11 октября 1921

Е. Р[ерих] получила обещан[ный] нерукотворный портрет Мастера Мории, причём сходство портрета с Обликом Мастера в Лондоне поразительно!

– О, Урусвати, учим тебя верить Нам[410].

– Мощь обретёшь ты верою.

– Око [тебе в Лондоне] являл Я.

– Голубя являл Я.

– Лики являл Я[411].

и на следующий день запись:

12 октября 1921

– Дух Урусвати мучим явлением Учителя в Лондоне, но первый призыв был в Петрограде.

18 октября 1921

– Урусвати, можешь носить Мой портрет.

Елена Ивановна поместила портрет в медальон и носила его на груди[412].

М.М.

Много позже Учитель пояснил значение надписи на портрете:

«– Владыка, на каком языке сделана надпись на портрете? На языке Зенд? – Да.

– Что она означает, не то ли значение её, что и на большом портрете, изданном Обществом Розенкрейцеров? – Да. Свет пути, или Световодитель» (08.03.1936).

Высылая портрет руководителю Латвийского общества Рихарду Рудзитису (до этого здесь использовали изображение Мории, распространяемое теософами), Урусвати писала: «Посылаю Вам дар сердца, носите Его при себе. Покажите лишь тому, кому найдёте возможным» (03.09.1935). И после восторженного ответа Рудзитиса в следующем письме ему: «…Получила Вашу чудесную весточку сердца. Могу сказать: радость Ваша – радость моя, ибо я так живо помню тот незабвенный день, когда и я неожиданно получила это Изображение, по сходству наиболее близкое Тому Облику, который огненно запечатлён в сердце и сознании моём» (Е.И. 01.10.1935).

За день до получения Рерихами портрета, 10 октября 1921-го, Учитель сообщил, что может менять свои облики, а в июне он впервые себя назвал именем Мориа. Возможно, на портрете, полученном в Санта-Фе, облик шейха Россула Мориа, каким он был в I в. до н.э., в связи с чем и сделана надпись на портрете на раннем пехлеви, соответствующем тому времени. Хотя, возможно, есть сходство с Тем, кого встретила Урусвати в Лондоне, ибо она сказала о портрете, что «это Изображение, по сходству наиболее близкое Тому Облику, который огненно запечатлён в сердце и сознании моём».

Через год после получения портрета, в 1922 году, Зинаида Фосдик отметила в своём дневнике о Россуле Мориа: «Н.К. [вчера] получил дивную “Книгу о Жертве”, и в ней было дано, между прочим, имя шейха Россул-ибн-Рагима, которым был М.М. Мне рассказала Е.И. летом [этого года] на Монхигане, что ей снились сны – ряд картин. Будто она выходит замуж за шейха и её родня присутствует на свадьбе. Потом будто он показывает арабских лошадей собравшимся. Потом будто у неё от него сын, и он его очень нежно любит. Потом шейх куда-то уезжает, и она подаёт ему сына на коня, чтобы он ехал с ним. И вот вчера было дано имя этого шейха» (Дн. ЗФ 24.09.1922).

Другой портрет Владыки Мориа, вероятно с обликом, как его Урусвати видела при встрече в Лондоне, был получен в мае 1934-го. В письме Н.К.Рериху Елена Ивановна сообщила: «Сегодня в великой Книге Жизни открылась новая прекрасная страница. <…> Как знак, сегодня же получила новый портрет Владыки: радость была большая. <…> Портрет пришёл в новой книге. Махатма М. в профиль, в Его любимой позе со скрещёнными руками на груди, много сходства, особенно в линии шеи и плеч» (Е.И. 10.05.1934). Вероятно, этому облику близок портрет Учителя в профиль, возможно в военном кителе, как он был одет при встрече с Урусвати в Лондоне, выполненный Дэвидом Энриасом.

М.М.

(рис. Д.Энриаса, 1932)[413]

В 1884 году при участии Блаватской портрет Мории[414] нарисовал Генрих Шмихен. Портрет имел широкое хождение среди теософов. Скорее всего, именно это изображение прислал Яруя (Шибаев) Рерихам (см. далее).

Учитель об этом портрете Шмихена через год скажет: «Блаватская старалась, но портрет вышел плох, так же и в Америке[415]» (18.03.1924).

Несмотря на портретные искажения, Кут Хуми о своём изображении, также в то время выполненном Шмихеном, примиряюще в письме Синнетту писал: «Я надеюсь, что вы теперь удовлетворены моим портретом, сделанным Шмихеном, и не довольны тем, который у вас есть //был прислан ранее//. Всё же они все похожи каждый по-своему»[416].

Елена Ивановна, критикуя эти отображения Учителей Мориа и Кут Хуми, ходящие среди теософов, тем не менее отметила их необходимость: «Каждый имеет свой условный вкус, и самое прекрасное Изображение может не ответить его ожиданию. Потому пусть существуют многие Изображения по уровню сознания каждого. Пусть люди имеют свою радость»[417].

М.М.

В одной из Бесед произошёл разговор о портрете, выполненном Шмихеном, который прислал Рерихам Шибаев (Яруя):

«06.03.1923. Сохрани Меня в сердце. После механических отпечатков лучше портрет хранить в духе.

– Как могут люди исказить так облик М.М.? – Легко представить, помня ограниченность людскую. Туманно воображение людское. Умейте идти поверх рук, тянущих вниз. Урусвати, не надо иметь лик, руками сотворённый».

В конце концов, важен лик не руками сотворённый, а тот, который незримо пребывает в сердце.

На завершении земного пути Елена Ивановна более терпимо высказалась о существующих портретах Учителя:

«Спасибо также за присланное Изображение. Вы правы, Изображение не удовлетворяет и меня, но, вероятно, оно отвечает представлению и сознанию [нарисовавшего его] медиума. Также Изображение это совершенно не передаёт строгий и худощавый Абрис Головы и Лика Владыки. Но трогательна каждая попытка передать непередаваемое»[418].