08-09-27, Дневники участников Тибетской экспедиции

8/IX Монголы-земледельцы. Продвижение к Нейчжи. Ара-Толай.

ЕИР

Чую успех, можно не замечать несовершенства. Цель этих дней прибыть в Ах., остальное неважно. Считаю удачным явление Нового Гегена для Монголии. Явление Учения удержит Монголию. Учитель уявляет направление мысли учеников. Ярко нужно Ф. настаивать на действии Ч. Б. Не космогония, но пробный путь по земной коре. Также Учитель может дать задание находчивости. Мог бы дать вам много клише, но пошлость неуместна перед ликом Тибета. Скажем молитву Шамбале: «Ты, позвавший меня на путь труда, прими умение и желание Мое. Прими труд мой, Владыка, ибо видишь меня среди дня и ночи. Яви, Владыка, Руку Твою, ибо тьма велика. Иуд за Тобою». — Слежу за каждым вашим словом, теперь только пробиться через Англ. и иезуит. Многие опасности избегнуты, так будет и далее. Скажу всем, что изменить. Теперь идите молитвенно.

ЮНР

На следующий день мы совершили короткий переход в семь миль вдоль Буре-йин-гола Тропа шла вдоль берега реки и иногда поднималась на речные террасы. Мы миновали несколько ячменных полей, возделываемых теиджинерскими монголами. Там встретили несколько монгольских женщин и мужчин с лопатами верхом на лошадях. Мы разбили лагерь на берегу той же реки, которая вдруг стала широкой, а ее русло проходило по каньону, похожему на долину.

КНР

Ночь прохладная, ветреная. Утром небо обложено тяжелыми тучами, холодный ветер; в окрестностях дождь. Речка наполнилась водой, сбегающей с гор. Предполагаем начать грузить верблюдов в 2 ч. 30 м. дня, чтобы выступить не позже 5 ч. дня в сторону гор. В 10 ч. 10 м. утра проглянуло солнце; горы скрыты в тумане и облаках. Вчера упоминалось о полях у подножия гор, которые оставили монголы, бежав от голоков; это первые кочевники-монголы, занимающиеся и скотоводством, и земледелием, которых мы встретили только у предгорий тибетских хребтов.

Около 2 ч. дня начали погрузку мулов и верблюдов, выступивших в 2 ч. 40 м. пополудни. В 4 ч. 10 м. дня вышли и мы, то идя по долине, где течет Буран-гол, то поднимаясь на возвышенность с песчаной, иногда солончаковой почвой, покрытой колючими кустами, которые едят верблюды. Сейчас эти кусты сплошь усыпаны спелыми черными ягодами с косточкой, приятного освежающего солоновато-сладкого вкуса, несколько напоминающего арбуз. Из этих ягод монголы приготавливают вино. Слюна окрашивается соком ягод в светло-фиолетовый цвет. Тут же растут другие низкие кустики, напоминающие можжевельник с более крупными черными ягодами вроде черники, но более плоскими, с мелкими зернышками, сладковатые, но поначалу менее приятные. Соком этих ягод, темно-фиолетовым, как чернильный карандаш, монголы красят различные предметы и, может быть, материю. При нас монгол захватывал полными горстями эти ягоды и красил их соком свое седло в фиолетовый цвет. Остановились в 6 ч. 50 м. вечера в долине у ключа Ара-Толай. Высота местности по-нашему высотомеру оказалась 8.500 футов.

НВК

8.IX. Уходим с места стоянки вечером. Верблюды и мулы уже ушли днем, по жаре. С утра накрапывавший дождик перестал. Жарко. На небе ни облачка. Над местом убранного лагеря парит ястреб и вдруг бросается с высоты вниз, как стрела. Впрочем, это совершенно не производит впечатления на бегающих по земле трясогузок. Цель ястреба — остатки барана у кухонного костра. Выступаем в шесть часов вечера. Идем по долине реки. На обрыве сидят три удода. Монголы находят, что это прекрасный знак. Удоды, и кроме того — три. Особенное счастье ожидает нас. В Европе в средние века удод считался магической птицей. Здесь как монголы, так и тибетцы относятся к нему почтительно; последние, говоря об удоде, всегда прибавляют к названию птицы кушо — господин. Мы проходим, и удоды продолжают сидеть, посматривая друг на друга, точно действительно что-то знают о нас. Долина реки беднеет травой, кустарники постепенно исчезают.

Опять поднимаемся из долины на плоскогорье. Держась за гриву, наклонившись вперед, выскакивают наши всадники по крутой тропинке наверх. Начинает попадаться новая разновидность кустов с черными ягодами, вроде бузины. Ягоды густо, без промежутков, наросли гроздьями на стебли. Они тоже съедобны, несколько вяжущие, вкуса вишни и сильно красящие, как черника.

К восьми часам вечера сгущается туман и окутывает очертания ближних холмов. В туманах и горы второго плана. Дальние гряды едва намечены. Долина реки сжата стенами из песчаника, с глубокими промоинами весеннего полноводья. Обгоняем верблюдов. Их караван красиво вьется по долине, всползает змеей на кручу на точно размеренных дистанциях, в обычных трех колоннах. Впереди бегут собаки, а в промежутках — поводыри и конвойные. Живописны их азиатские фигуры в красочных свободных нарядах; и таким неуместным кажется Голубин среди них, в мятой фетровой шляпе и пиджаке, подпоясанном патронными сумами.

В долине становимся лагерем. Мы с Ю.Н. тщательно осматриваем и оцениваем местность с военной точки зрения. Палатки ставятся в «мертвом пространстве», а карниз над ними дает прекрасный второй ярус обороны. Впереди брустверами укладываются группами тюки, могущие служить совершенно достаточными закрытиями от пуль кремневых и однозарядных ружей, имеющихся, как мы выяснили, на вооружении у голоков и панагов.

Сегодня ложимся спать не раздеваясь. Слух о последнем бое монголов с голоками совершенно подтвердился. Убитые еще не убраны и лежат недалеко отсюда при дороге на боковое ущелье. Делаю распоряжения, распределяю караулы и иду с вечерним докладом к Н.К.Р.

Одна из особенностей Н.К.Р. — это его удивительное умение создать приятную атмосферу совместной работы. В случае проявленной инициативы и самостоятельного творчества — его сотрудники всегда получают полное поощрение. Никогда ни нервного окрика, ни резкого слова.

В лагерь приходят монголы и дают новые данные. Оказывается, монголы устроили голокам засаду и в упор открыли по ним огонь с сошек. Несколько человек были убиты, а остальные поскакали в горы собирать сородичей для мести монголам. Ближние монгольские улусы спешно откочевали в глубь Цайдама. Князь имеет кое-какую вооруженную силу. Ю.Н. полагает, что тибетское племя были не голоки, а панаги, особенность которых — атаковать в конном строю с диким криком «ко-хи-ху».

К 10 часам лагерь спит. Не спят только часовые и вполголоса бормочут молитвы. В карауле обычно один европеец, следящий за правильным исполнением караульной службы. Сегодня караул из лучших людей, бдительных и надежных, насколько может быть надежен бурят или монгол.

Ночью, проснувшись, я выглянул из палатки. Слева силуэт обрыва; дальше вправо тонущая в темноте равнина, а впереди, в бледном свете луны, точно призраки, стоят горы Тибета. Из мрака появляется фигура Портнягина с карабином за плечом. «Все благополучно?» — «Да, уже скоро рассвет». Опять ложусь. И как только голова коснулась подушки, действительность уходит из сознания. Крепко и быстро засыпаешь в пути.